Конан, наблюдавший за происходящим у костра через прикрытые ресницами глаза, порадовался, что ещё ничего не сделал. Закрыл глаза плотно. Услышал, как к нему приближаются шаги, и постарался как можно больше расслабиться: даже рот приоткрыл, не упустив и такую деталь, как струйка слюны из его уголка. Перед его лицом кто-то опустился на колени, и довольно грубо оттянул ему веко, освещая факелом, прихваченным из костра. Конан не забыл зрачок подкатить под верхнее веко.
– Нет, Хутчар, куда там – очухаться. Чурлен отрубил его, как лесоруб – ёлку! Да и чего мы с ним возимся?! На кой ляд этот мамонт нам теперь, когда карта у нас?!
– Он нам нужен. – в голосе, который отвечал Вардо, Конан сразу уловил начальственные ноты человека, чувствовавшего своё превосходство над остальным отребьем, – Мало ли какие там, в Храме, ловушки! А поскольку карту старый дурак отдал этому, – небрежный кивок в сторону киммерийца, – качку, пытать теперь чёртова Крамера смысла нет. Поэтому мы и допросим сразу – его друга. Жаль только, сделать это удастся, похоже, только к утру. Скажите спасибо Чурлену: это он выстрелил так сильно.
Раздался голос, тонкий и противный, человек явно пытался оправдаться:
– А если б я натянул тетиву послабее, запросто мог бы и промазать! Или удар оказался бы слишком слабым! А эта волосатая и здоровенная скотина – всё-таки лучший боец Ойкумены! Мог бы очухаться, и навалять нам!
– Ладно, Чурлен, что сделано, то сделано. Главное – ты его вырубил. Просто придётся немного дольше подождать… Эй, Вардо! – последняя фраза относилась к гаду, присевшему перед Конаном, и сейчас пытающемуся снять с того ожерелье из зубов медведя, – Иди уж сюда, а то допьём без тебя!
Угроза явно возымела действие, потому что ожерелье просто сдёрнули через голову, вырвав Конану клок волос, и сразу послышались отходящие шаги. Сдержавший крик боли Конан вновь остался наедине с самим собой, в пяти шагах за спиной того самого типа, голос которого принял за главаря.
Выждав, пока гад, что содрал с него ожерелье, усядется, и бандиты снова примутся за мясо и беседу, киммериец, не открывая глаз, напряг мышцы затекших рук, связанных за спиной. Пошевелил кистями и пальцами. Когда чувствительность немного вернулась, запустил один из пальцев правой руки в потайной кармашек – вернее, даже не кармашек, а хитро сделанную складку на поясе штанов из оленьей шкуры – там, где проходил шов, и утолщение не могло вызвать подозрений даже у того, кто прощупывал бы его самым дотошным образом. Есть!
Пилку длиной с его палец, и толщиной с десятую долю дюйма он вытаскивал ещё чуть занемевшими пальцами аккуратно: не уронить бы! Лёгкая, неудобная, но чертовски шершавая, она была сделана из кусочка необработанной кожи акулы катрана – легендарного во всех отношениях чудища морских глубин, которое жители далёкого чёрного континента и сейчас используют, поймав, до последнего кусочка хряща! Поскольку костей у монстра нет.