Что ж, приговор был вынесен, причём ещё до заслушивания аргументов защиты, видимо, судья не посчитал их существенными. Ясности он не прибавил, разве что прояснил, что речь шла о каком-то ритуале, который провёл Магистр перед своим исчезновением. Слушая запальчивую речь бессмертного, Вард невольно пытался примерить на себя его обвинения, но хоть убей, не почувствовал за собой никакой вины. Если он, будучи Магистром, и совершил что-то фатальное для бессмертных, то это была ошибка, а не намеренный вред. Как же можно ставить ошибку в один ряд с преступлением?
И тут ему в голову пришла новая мысль: а что если Магистр именно поэтому принял решение лишить самого себя памяти, не смог простить себе совершённую ошибку и предпочёл о ней забыть? Что ж, такое вполне могло произойти. Нарьяна ведь чётко сказала, что потеря памяти была следствием действий самого Варда. Так может ли в таком случае амнезия служить ему оправданием? Увы, от кармы не скроешься даже на том свете, а уж тем более в забвении. Тогда выходит, что бессмертный прав, и Магистр за свои грехи заслужил смерть. Вот только расплачиваться придётся не ушедшему в небытие ублюдку, а его ничего не помнящему наследнику.
– Хочешь покаяния? Изволь. – приговорённый горько усмехнулся. – Двенадцать лет назад я очнулся в склепе среди высохших трупов без сил и без памяти. Так что буду признателен за любые сведения о моих, так сказать, прегрешениях. Как-то не хочется умирать в неведении.
Некоторое время бессмертный молчал, видимо, переваривал откровения Магистра, а потом громко расхохотался.
– Всё-таки кто-то из наших тебя достал,– теперь в его голосе сквозило откровенное злорадство,– хоть что-то приятное за этот поганый день. Выходит, ты теперь у нас невинная овечка, Магистр, вот умора. Думаешь, я на это куплюсь?
В этот момент Вард заметил, что ресницы спасённой им женщины дрогнули, она явно начала приходить в себя. Поскольку он совершенно не представлял причину конфликта между ней и пленившим её бессмертным, то счёл правильным переключить внимание на свою особу, чтобы у женщины было достаточно времени разобраться в происходящем.
– Чего конкретно ты от меня хочешь? – неприязненно бросил обвиняемый. – Как я могу каяться в том, чего не помню? – Увы, надежды Варда на то, что палач примет его аргументы, и перед казнью всё-таки сподобится огласить приговор хоть в каких-то подробностях, канули в небытие. Бессмертный упорно молчал, не удостаивая его ответом. В конце концов, смертнику надоело ждать, и он решил сам предъявить ультиматум палачу. – Либо ты расскажешь мне всё, что знаешь, либо стреляй,– мрачно процедил он,– мне больше нечего сказать.