Бежать и скрываться было бесполезно, от установок, зашитых прямо в мозг, далеко не убежишь, приказ найдёт тебя даже в альтернативной реальности. Оставалось только смириться и ждать неизбежного конца. К несчастью для Джарета, смирение было именно тем качеством, которое орденские братья выжигали из бессмертных калёным железом. В итоге, парни просто не умели отступать, в любой самой безнадёжной ситуации они искали выход и, кстати, довольно часто его находили. В попытках примирить привычные жизненные установки с обстоятельствами непреодолимой силы, в которые его загнала судьба, Джарет ударился в философию. Пройдя все классические стадии от отрицания до принятия, он впервые ощутил себя не частью чего-то грандиозного и величественного, чем в его прежних представлениях являлся Орден, а просто самим собой, одиночкой, чья жизнь значима для мироздания вне зависимости от других жизней.
Можно ли было сие крамольное умозаключение счесть отступничеством? Пожалуй, это было бы преувеличением, однако к тому времени, когда Ксантипа объявил своему телохранителю о помиловании, в душе Джарет уже перестал видеть в служении Ордену своё предназначение. Поскольку ничего другого бессмертный не знал, его существование утратило всякий смысл и превратилось в никчёмную обузу. Он продолжал по инерции выполнять свои обязанности, но всё чаще начал задумываться о жизни вне стен Ордена. Разумеется, Джарет отдавал себе отчёт в бессмысленности побега, но подобные мысли всё же не раз бередили душу философа-отступника, порой доводя беднягу до исступления.
Возможно, не пребывай он в таком отчаянном положении, встреча с Кирой не заставила бы мир Джарета перевернуться. Скорей всего, он бы тупо пропустил мимо ушей её рассказы о Семёне, но судьба позаботилась о том, чтобы сделать из бессмертного благодарного слушателя, предусмотрительно лишив его смысла существования. С Кирой Джарет познакомился, когда Мартину исполнилось девять лет, и Магистр счёл своего сыночка достаточно взрослым для обучения боевым искусствам. Если честно, бессмертный отнёсся к новому заданию с сомнением, переходящим в недоумение, поскольку иметь дело с детьми ему до того времени не приходилось ни разу, но приказ есть приказ, и он послушно переквалифицировался в няньку.
Поначалу Кира показалась Джарету чёрствой и мрачной женщиной, казалось, ничто её не волновало, ничто не могло порадовать или расстроить. Если бы ни эмпатические способности, которыми в той или иной степени обладали все бессмертные, Джарет так бы и записал маму своего подопечного в категорию «синий чулок» и перестал обращать на неё внимание. Однако тот вулкан чувств, что бушевал в душе Киры, настолько контрастировал с её внешней холодностью, что это невольно его заинтересовало и подтолкнуло к сближению.