– Так тебя очень далеко занесёт с подобными аналогиями,– усмехнулся мой гуру. – Да, смерть несомненно нивелирует весь негатив прошлой жизни, тут не поспоришь, но смысл этого механизма совсем в другом. Смерть позволяет сознанию восполнить запас энергии, особенно, низких вибраций.
– Так ведь сон тоже это делает,– возразил я,– разве не для этого мы спим?
– Что ж, пожалуй, ты прав,– учитель одобрительно кивнул. – Только во сне мы на время блокируем связь с умом, а в момент смерти сознание просто растворяет эту проявленную форму, а потом создаёт себе новый инструмент для самоидентификации и самопознания. Всё равно как заменить старый сломанный молоток на новый.
– И зачем нужны столь радикальные действия? – я недоумённо пожал плечами. – Разве нельзя подремонтировать старый инструмент?
– Можно,– Макар снова удовлетворённо покивал,– но только до какого-то предела. Кстати, именно этим я регулярно занимаюсь в своей землянке, когда погружаюсь в анабиоз. Но техники эти довольно сложные, большинству людей недоступные, так что приходится умирать. А кроме того, сколько можно пользоваться устаревшими инструментами? Новые же лучше.
– Но причём тут восстановление энергетического баланса? – поинтересовался я. – Мы что, без нового молотка работать не сможем?
– А как ты думаешь, откуда мы черпаем свою энергию? – учитель хитро улыбнулся. – Полагаешь, тырим потихоньку у своих ближних? Нет, дружок, это не слишком эффективный метод, да к тому же кармически наказуемый. На самом деле мы обращаемся к источнику.
– К Создателю,– догадался я.
– Да, к нему,– подтвердил учитель,– только не непосредственно, а через своё высшее я. И для этого нам необходимо устранить барьер между нами и источником. Угадай, что является таким барьером.
– Ум,– я снисходительно усмехнулся,– ты уже об этом рассказывал.
– Да, именно он,– подтвердил Макар,– ум создаёт иллюзию нашей обособленности. Только в отсутствии этой помехи мы можем соединиться со своим высшим я и подзарядиться. Кстати, во сне мы делаем то же самое, но тогда нам требуется восполнять гораздо меньшую энергопотерю, а потому мы обходимся просто временной блокировкой ума.
– А что, у этого высшего я нет своего ума? – поинтересовался я. – Или оно тоже его растворяет?
– Нет, не растворяет,– учитель исподлобья глянул на меня, как бы даже с недоверием, словно я никак не мог сам додуматься до такого вопроса. – Ум высшего я устроен несколько иначе, более адекватно, чем наш. Понимаешь, Лис, все проявленные твоим умом формы потенциально равны, и все они являются тобой. Иначе говоря, нет никакой принципиальной разницы между твоим телом и этой ёлкой,– он махнул рукой в сторону леса,– просто две разные формы, в которых проявляется твоё сознание. Но наш ум разделяет все формы на внутренние, которые ассоциирует с нашей личностью, и внешние – так называемую внешнюю среду. Это ошибочное разделение, но так уж мы устроены. А для нашего высшего я все его проекции, то есть мы, являются его неотъемлемой частью. Поэтому никакого ментального барьера со стороны нашего высшего я не существует.