— Прошла тысяча лет, Олив. Я признаю, что «Парк радости» возможно и перебор, — хохотнул он, — но в остальном мы просто идем в ногу со временем.
Олив посмотрела на него таким уже привычным для Фредрика глубоким и задумчивым взглядом.
— Я хочу есть. Давай где-нибудь перекусим. — сказала она.
— Здесь мы питаемся только энергией солнца.
Олив нахмурилась, а Фредрик не выдержал и рассмеялся.
— Оливка, у тебя такой расстроенный взгляд, как у маленького ребенка. Ты очень милая, когда так насупливаешься. Пойдем, я отведу тебя в одно место, там очень вкусно кормят.
Олив расслабилась и улыбнулась.
Они пришли в кафе под открытым небом и сели за уютный столик, который был спрятан от города цветочной стеной.
— Мы стараемся поддерживать живое общение, потому в таких местах работает персонал. Люди могут прийти сюда, насладиться едой и приятной беседой. — делая заказ проговорил Фредрик, — я взял на себя смелость заказать нам еды, так как подумал, что ты не знаешь местной кухни.
Олив кивнула. На самом деле она не переживала. Они с Фредриком были вераксами, а вераксы не едят мясо и любую пищу с содержанием животных жиров. Потому выбор Фредрика в любом случае будет подходящим и для нее.
— Тут очень красиво. — расслабленно проговорила Олив.
— Ты уже долго так улыбаешься. — сказал Фредрик, тепло глядя на Олив.
Олив удивленно дотронулась до губ, будто проверяя наличие улыбки.
— Тут замечательно, Фредрик. Город процветет. Люди кажутся счастливыми… Все устроено очень грамотно и для удобства живущих. Совсем не так, как… — она остановилась.
— Не так, как раньше, ты хотела сказать? — голос Фредрика был спокоен и миролюбив.
— Да, Фредрик. Совсем не так. И честно говоря, когда я покинула эту землю, я даже и не думала, что тут когда-нибудь что-то измениться.
Фредрик понимал, что она имела в виду. Она думала, что ситуация никогда не станет другой из-за того, какими испорченными были он и его родители.
Олив продолжила.
— Что изменилось, Фредрик?
— Ты. — очень спокойно ответил Фредрик.
— В смысле?
— Твои слова изменили тут все, Олив.
— Ну, я много чего говорила тогда…
— Твои слова о том, что бедность и нищета моего народа и есть моя родословная.
Повисла пауза.
— Не буду врать, Олив. После твоего ухода тут не сразу все изменилось. Мне понадобилось пару столетий, чтобы до меня дошло наконец, что в том, как живет мой народ виновата моя семья.
Олив по-прежнему молчала. А что она могла сказать? Это было правдой, именно королевская семья ввергла люди в отчаяние и нищету. А Фредрик был важной частью этой семьи.
— Я слышала, что твой отец умер. Мои соболезнования, — сказала Олив тихо.