Проходит целая минута, прежде чем слышу за дверью тихое шуршание. У меня аж перехватывает дух. Задерживаю дыхание в ожидании, когда мне откроют дверь, но ничего не происходит.
Удивленно хмыкнув, нажимаю на звонок снова. Один раз, второй и третий. И снова ничего. Тогда вжимаю палец в звонок до упора и держу. Сердце чувствует что-то неладное. Я же прекрасно слышал, что за дверью кто-то есть. У меня шевелятся на затылке волосы. В голову лезут дурацкие мысли. Почему не открывают? А вдруг что-то произошло?
Я отпускаю звонок и хочу только стукнуть кулаком в дверь, но та неожиданно открывается, и мне со всего маху прилетает в пах чем-то тяжелом, увесистым, а над головой слышится злобное рычание:
— Подонок, я же тебе все уже сказала! Какого хрена ты притащился снова?! Да еще и веник приволок!
Я угадываю голос матери Олеси, женщина выхватывает с силой цветы и тихо охает, когда видит мое лицо.
— А-андрей? — заикается она и прикрывает рот ладонью.
— Угу, — хриплю, сжимая низ паха, а у самого в глазах темно и звездочки пляшут.
— Боже мой, извини! Я думала, ты — это Руслан, — взволнованным голосом говорит она. — Давай, заходи.
Мама Олеси подхватывает меня под руку и заводит в квартиру.
— Разогнуться можешь? — шепотом спрашивает.
— Мне бы присесть на минутку, — осипшим голосом отвечаю.
Следом чувствую, как под моим задом оказывается что-то мягкое.
— Посиди здесь. Только тихонечко, — просит женщина, я поднимаю на нее прояснившийся взгляд.
— Что случилось? — озадаченно спрашиваю, когда она застывает на месте, смотрит на меня.
10.2
— Мам, кто там? — слышу хриплый голос Мартышки и неосознанно выпрямляюсь на стуле.
— Тут такое дело, Лесь… — Женщина встает передо мной, загораживая от девушки. — Знаешь… — начинает мямлить она.
— Ма-а-а-ам?! — я слышу, как колеса коляски шуршат по линолеуму, приближаясь к нам, а женщина прячет меня от глаз дочери. — Кто там?
— Лесь, ты только не злись, ладно? — заискивающе просит женщина и делает шаг в сторону.
Наши взгляды с Олесей встречаются, и я вижу, как у девушки глаза начинают медленно округляться.
— Ты?! — выдыхает она.
А я подхватываю букет потрепанных цветов, которые вырвала у меня Олесина мать, и протягиваю ей.
— Мартыш… черт, черт! Олесь, дай нам возможность поговорить? — прошу скороговоркой.
Меня накрывает волнение. И это состояние так бесит, что хочется плюнуть на все рамки приличия, в которые мы себя вгоняем, схватить Мартышку, сжать в объятиях и сказать, как долго я за ней скучал. Как думал о ней все время. Как первый год был будто зомби: не мог войти в колею, все время возвращаясь в тот короткий период времени, который мы провели вместе. Но вместо этого я продолжаю выжидающе смотреть на Мартышку, в глазах которой застыл… страх?!