Что ж, тем удивительнее был этот день… солнечный, теплый, ясный, он запечатлелся в памяти Филиппа чередой красочных картин.
Вот они с Миа едят мороженое в парке. Девушка поглощает холодное ванильное лакомство с явным наслаждением, и это удовольствие заразительно. На миг и Филипп ощутил подзабытую детскую радость, которую дарили ему, ребенку, такие вот вкусности.
А вот они кормят лебедей хлебными крошками. Миа со своей утонченной грацией и белой кожей и сама похожа на изысканного лебедя. Женщина-лебедь в окружении лебедей-птиц… Чарующее зрелище!
Вот они зашли в кафе, где Миа заказала кофе-мокко Maria Theresia с апельсиновым ликером и взбитыми сливками, а Филипп – двойной эспрессо (Doppelter). Из сладкого выбрали по ломтику знаменитого шоколадного торта «За́хер», изобретенного в свое время австрийским кондитером Францем Захером.
–Кофе, что я пью, когда-то очень любила императрица Мария Терезия, – пояснила спутнику Миа, азартно расправляясь со своей порцией роскошного десерта. – Потому его так и назвали.
–Ты поэтому его предпочитаешь?
–Все зависит от настроения, – беззаботно пожала плечами девушка. Ее прозрачные глаза сверкнули озорством. – Когда чувствую себя императрицей – предпочитаю! – и Миа дразняще рассмеялась ему в лицо, словно понимая, что он уже не знает, когда она шутит, а когда говорит всерьез.
Потом они долго гуляли по мосту, глядели на стремительную реку, на величественно возвышающиеся горы, чьи угловатые, подернутые облаками вершины буквально врезались в полотно небес. Говорили обо всем и ни о чем. Миа ни разу не упомянула о своей реальной жизни, – только о картинах, которые создавала, о прошлых творческих удачах и о будущих замыслах. А о действительно важном – ни слова.
–Но для меня важно именно это, – спокойно возразила Миа, когда Филипп деликатно упрекнул ее за странную скрытность. – Понимаешь? Мои работы, мой мир… это и важно.
–Я-то имел в виду другое, – настаивал Филипп, пытаясь заглянуть ей в лицо. Это оказалось неожиданно трудной задачей: девушка оперлась о парапет, отвернулась к реке, устремив взгляд на ее неспокойные воды и став непривычно серьезной. – Чем ты зарабатываешь? С кем живешь – одна, с мужем, с родителями? Училась где-нибудь или все еще учишься?
–Ах, вот что ты считаешь важным… – скучливо протянула Миа, в голосе отчетливо слышалось разочарование. – Все это такая проза…
–Пускай проза… не только же поэзией жить!
–А хотелось бы… – обронила она и погрузилась в продолжительное молчание.
Пару минут спустя Филипп решил, что его любопытство так и останется неудовлетворенным, однако нет – Миа наконец заговорила: