– Есть кто живой?! – прокричала она в темноту коридора.
Спустя несколько часов тишина стала невыносимой. Катарина металась, рычала: – Что теперь? Они будут держать меня в клетке всю жизнь? Прошло еще какое-то время: по маленькому окошку вверху, пропускавшему дневной свет, она отслеживала закат, и предположила, что около трех дней. Возле решетки показался силуэт человека. Катарина устало подняла на него глаза: где-то сорока лет, высокий, красивый, аккуратно подстриженный брюнет. У него был строгий, изумрудный взгляд и отличная осанка. Сощурившись, мужчина надменно рассматривал пленницу.
– Что дальше? – слабо прошептала она, губы потрескались, и девушка чувствовала на языке солоноватый вкус своей крови.
– Хотел взглянуть на ту, которая победила самого Неиса. Ты крепкий орешек. Три дня в карцере и ни следа морального разложения. Другие умоляют себя пощадить, – его глаза, отчего-то такие знакомые, ехидно блеснули.
– Мои друзья никогда не станут никого умолять, —бросила она ему с вызовом.
– Нет, конечно. Поэтому им недолго осталось. Несговорчивых здесь не любят. Тебя это тоже касается.
– Что тебе нужно?
– Это место обучает людей работать на наше правительство. Работа грязная, но другого выхода нет. Отсюда не выпускают в свободное плавание. Только на тот свет. Так что, либо учись, либо сдохни. Как тебе? – нахально торжествовал мужчина.
Катарина приблизилась к прутьям и плюнула ему в лицо. Он развернулся и с хохотом покинул коридор. Через мгновение прутья клетки исчезли в полу, и в нее ворвались военные. Они избивали ее ногами. Больно было только первые минуты, а затем ощущения притупились, и она отрешенно наблюдала за свершаемой жестокостью. Вскоре девушка провалилась куда-то. Лица родных расплывались, шум в ушах походил на гудок парохода, голова раскалывалась на тысячи кусочков. А когда она впустила их в свою голову, у нее над ухом зазвенел голос Лины:
– Не противься! Подыграй! – он удалялся исчезая. – Ты сильнее милая, но сейчас не время для силы, прояви понимание.
Катарина жалела, что снова осталась одна, тело болело. Она не могла пошевелиться и в надежде произнесла про себя исцеляющее заклинание. Оно не подействовало, и девушка взвыла. Ярость изнуряла ее, разливаясь в груди испепеляющей лавой. Сейчас она хотела уничтожить того наглого урода и всех остальных.
Военный явно не собирался доводить ее до смерти, потому что дважды в день к ней наведывалась медсестра: красивая, молодая, смуглая шатенка с родинкой на щеке. Она меняла ей повязки, наносила мазь на раны. Однако что-то в ее образе казалось девушке странным (она не походила на кровожадных людей, у которых Катарина оказалась в плену).