От нее не поступало никаких новостей уже целых три часа, но я и не думал звонить Раффаэлле, чтобы хоть что-то выяснить. Интуиция подсказывала: лучше не связываться с мачехой сейчас, поскольку все это может обернуться не в мою пользу и в таком случае Элла может посчитать, что не ошиблась на мой счет…
– На какой вечеринке? – проворчал я, дозвонившись до Ноа и ожидая, что она скажет, где именно находится.
– Ты можешь успокоиться? – ответила она, и я услышал, что оглушительный грохот музыки стих.
«Что?»
– Я успокоюсь, когда увижу тебя, и ты объяснишь, что, черт возьми, происходит. – Я сел в машину и собирался завести мотор.
– Мне не хочется тебе этого говорить, Ник.
Я застыл, сжимая ключ зажигания в кулаке. «Это гребаная шутка?»
– Ноа, скажи, где ты, – попросил я с притворной невозмутимостью.
В динамике раздавалось учащенное и взволнованное дыхание Ноа, музыка звучала очень глухо.
– На вечеринке.
– Улица, номер дома… где?
Она прерывисто вздохнула и через минуту сообщила мне адрес, чтобы я мог ее забрать.
У меня было плохое предчувствие, и я просто надеялся, что Ноа в порядке. Я прилетел в Лос-Анджелес пораньше, хотел сделать ей сюрприз, отвезти на ужин и компенсировать те дни, когда отсутствовал в городе. Однако я обнаружил, что пентхаус пуст, а розы, которые я послал, увядали на столе.
Я мигом доехал до университета. Когда я повернул за угол здания общежития, сразу увидел ее. Ноа стояла возле своей «Ауди», скрестив руки на груди. При виде меня она явно сильно занервничала. Я припарковался и вышел из машины.
Я попытался обрести душевное равновесие. Теперь я убедился, что Ноа в целости и сохранности, и мог здраво мыслить, не поддаваясь панике.
Я решительно направился к ней, но не сделал того, что хотел сделать еще с тех пор, как мы расстались. Теперь я просто внимательно наблюдал за ней. Она прикусила губу, и я понимал, что мое молчание ее злит.
– Пойдем, – наконец сказал я, отвернувшись и даже не касаясь Ноа. – Хочу горячего шоколада.
– Подожди, что? – недоверчиво спросила она.
Я открыл дверь своей машины.
– Наверняка тебе есть что рассказать, и я не собираюсь болтать на улице. Тебе холодно – и тебя качает от алкоголя.
Я отчаянно пытался контролировать себя, всеми силами не поддаваясь искушению взорваться, увидев ее пьяной, но невероятно привлекательной, однако мое раздражение только нарастало, причем стремительнее, чем я осмелился бы признать.
Ноа поплелась к машине, я никогда не видел ее такой, и это беспокоило меня еще больше.
Ноа забралась на пассажирское сиденье, я захлопнул за ней дверь и сел на водительское место. Включил отопление на максимум, завел двигатель и поехал искать круглосуточное кафе. Шоколад был всего лишь не очень удачным предлогом, чтобы Рыжая не торчала на улице. Она дрожала, не знаю от холода или от волнения, а может, и по какой-то другой причине, но звонки, которые она проигнорировала, начинали иметь совершенно другой смысл, чем тот, что был вначале.