Эндрю Лейстеру уже исполнилось восемьдесят три года, и он создал эту империю. Редкие седые волосы его раньше были такими же черными, как у меня и у отца. У деда много общего с Уиллом, однако я никогда не чувствовал в старике холодности. В остальном же они очень похожи.
Все неприятные воспоминания, которые пробудила мать, исчезли за считанные секунды. Они сменились моментами, когда моей единственной заботой было кататься верхом на пони по дедовскому поместью, рыбачить на озере и искать самых отвратительных лягушек, которых я мог запихнуть в шкаф, чтобы досадить папаше.
Дедушка.
Я протянул ему руку, он ответил на рукопожатие и обнял меня.
– Почему ты так долго не приезжал, несносный мальчишка?
Я весело рассмеялся.
– Монтана далеко, старик.
Он раздраженно зарычал и пристально посмотрел на меня.
– Раньше никто не мог вытащить тебя оттуда, а теперь тебя волнуют только дурацкие пляжи и дурацкий прибой, Ник! – Он фыркнул, пробираясь к стулу. – Заводишь внуков, а они вырастают типичными американскими мальчиками.
Я от души расхохотался. Хорошо, что никто, кроме Ноа, не сводившей с меня глаз, не услышал последнего замечания Эндрю. Дед эмигрировал из Англии в возрасте двадцати лет и основал в Штатах компанию. Сколько бы времени я ни провел здесь, я всегда помнил, что мои корни далеко отсюда, мне даже в голову не приходило сказать, что я не англичанин.
К нам подошел отец. Сперва он недовольно смотрел на дедушку, но потом приветливо улыбнулся.
– Папа, – сказал он, протягивая руку.
Старик даже не обнял его, просто взглянул на сына с интересом и прищурился.
– Где та новенькая, с которой меня еще не познакомили?
Отец закатил глаза, и в этот самый момент появилась Раффаэлла. Последний год выдался напряженным, у нас не было времени навестить деда, и теперь, когда он прибыл на юбилей, я понял, как сильно соскучился.
Ноа встала. Она продолжала буравить меня взглядом. Казалось, она испытала неловкость, когда Уилл позвал ее, чтобы представить дедушке как свою падчерицу. Эй, все должно быть совершенно по-другому: сначала я должен представить Рыжую.
Представить как любовь всей моей жизни.
Дед покивал Ноа… и увидел Софию.
– Познакомь меня со своей девушкой, Николас.
Вежливая улыбка Софии угасла, моя коллега покосилась на Ноа. Я уставился на старика и поспешил прояснить ситуацию.
– София не моя девушка, а стажерка. Дочь сенатора Эйкена.
Дед кивнул.
– Ах да, лучше тебе, милая, не быть его невестой, не хочу, чтобы внук занимался политикой, тем более той, что ведет твой отец.
София молчала, а я ухмыльнулся. Ноа вроде бы стало получше, и мы заняли свои места.