Юбилейную презентацию компании провел папин друг, Роберт Лейтон, член совета директоров. Гости подняли бокалы с шампанским за шестидесятилетие тяжелой работы. Затем начали разносить блюда. Мой взгляд блуждал по залу. Я пытался разыскать мать, но нигде не мог ее обнаружить: народу было слишком много, сюда набилась целая толпа.
Я заметил, что Раффаэлла стала как-то странно себя вести. Она выглядела рассеянной и взвинченной, едва пригубила шампанское и почти ничего не ела. Ноа же, напротив, непринужденно разговаривала с моим дедушкой, который произвел на нее хорошее впечатление. Потом стала беседовать с Брайар, появившейся здесь со стеклянными глазами и румяными щеками: алкоголь, который она влила в себя, явно давал о себе знать. Это тоже усилило мою тревогу и нервозность.
Когда подали десерт, я заметил мать, которая входила в зал. Я наблюдал, как она направляется к нам и останавливается у Ноа за спиной.
За семейным столом воцарилась тишина.
Ноа дернулась, услышав голос Анабель.
– Добрый вечер, Лейстеры, поздравляю с юбилеем.
51. Ноа
Сердце пропустило удар. Неужели на торжество пожаловала мать Ника? Я вздрогнула и решила, что мне почудилось, но быстрого взгляда на Николаса хватило, чтобы убедиться: это правда.
Итак, на торжество пришла Анабель Грасон.
Я повернулась. Анабель действительно находилась здесь, и мне сразу же стало трудно дышать: из легких словно выкачали воздух.
– Рада видеть всех, особенно вас, Эндрю. Вам следует гордиться, что создали такую империю.
Я уставилась на деда Ника, с которым некоторое время назад вела интереснейший разговор о бедствиях страны и английской литературе. Эндрю сморщил тонкие губы в улыбке, внимательно и добродушно поглядывая на Анабель.
– Рад тебя видеть, Бел, прошло много лет с нашей последней встречи.
Я уже и не знала, на кого смотреть в первую очередь: на Николаса, который, казалось, мог вот-вот кинуться на Анабель, на его деда или на маму… Внезапно я сильно испугалась за нее и полностью сосредоточилась на ней. Она побелела, как льняная салфетка, лежащая перед ней на столе, и даже вытянулась в струнку.
Анабель ответила деду Ника каким-то фальшивым, лишенным эмоций замечанием. Уилл откинулся на спинку стула: он сверлил бывшую жену глазами и пытался держать себя в руках.
– Нам нужно поговорить, но лучше наедине, – буркнул он.
Мать Ника, облаченная в кроваво-красное платье, которое подчеркивало все изгибы ее стройной фигуры, усмехнулась.
– Но Раффаэлла наверняка хотела бы присутствовать.
Моя мама устремила на нее угрожающий взгляд.
– Не советую ходить вокруг да около: сейчас не время и не место.