Морган сказала, что Кейд одарил меня «обжигающей улыбкой». Но у меня определенно нет ничего, чтобы защититься от его жара.
Несмотря на то, что я новичок в сексуальном плане, я не могу отрицать существование сексуального напряжения после разговора с Кейдом в саду. Я никогда не ощущала такого жара между бедер, он был таким же горячим, как и смущение, вспыхнувшее на щеках. Моя грудь стала набухшей и чувствительной, а соски затвердели, разочарованные отсутствием прикосновений. Даже сейчас я благодарна прохладному ветерку, касающегося моего разгорячённого тела при мысли о нем.
Сад — не что иное, как желанное отвлечение. Я прохожу мимо ползучих виноградных лоз и высоких живых изгородей, пробираясь все дальше, как будто могу убежать от собственных мыслей. Когда растительность резко заканчивается, взору открывается необычное сооружение, полностью сделанное из стекла и похожее на теплицу. Это одноэтажное здание обособлено стоит вдалеке, и в окнах виднеется слабое свечение. Меня одолевает любопытство, и я приближаюсь к нему, желая рассмотреть его вблизи, пока до меня не доносится низкий пронзительный звук.
Это стон боли животного.
Отбросив мысли об осторожности, я следую за мучительным звуком, стремясь обнаружить его источник. Небольшое всплывающее предупреждение появляется и исчезает, когда я нажимаю на кнопку слева от входа, и дверь открывается. Внутри так же, как и в саду, что удивляет меня. На полу мягкая трава, а все стены в одной комнате гигантских размеров покрыты растениями. Единственным признаком технологии является светящаяся оранжевая полоса света, встроенная в потолок.
Цветок падает на землю, и я сразу забываю о нем, когда мой взгляд останавливается на волке размером с маленькую лошадь, лежащим в стороне. Его длинная пушистая шерсть белее самого чистого снега, а серебристые глаза светятся в тускло освещенной комнате. Прекрасное создание лежит на боку и смотрит на меня, пока я медленно поднимаю руки ладонями вверх. Он приподнимает голову, когда я подхожу ближе, но так как предупреждающего рычания не слышно, я продолжаю идти.
Когда я нахожусь в футе от него, то медленно опускаюсь на колени, позволяя своему взгляду блуждать по животному. Без медицинского осмотра трудно сказать, что его беспокоит, но выпирающий живот явно намекает на самую явную из теорий.
— Привет, — шепчу я, протягивая одну руку. — Пришло время родов, мамочка? Поэтому ты выглядишь такой несчастной?
Волчица обнюхивает протянутую ладонь, щекоча ее мягким носом, когда мое дыхание останавливается. Теперь, вблизи, становиться ясно, как легко она могла убить меня одним взмахом когтей или укусом острых зубов. Вместо этого она фыркает, и теплый воздух касается меня, заставляя вздохнуть от облегчения. Тихий скулеж повторяется, заставляя сердце сжиматься от боли.