Хотя я уверена, что волчица меня приняла, пальцы все еще слегка дрожат, когда я касаюсь мягкого меха между ушами. Ее шерсть мерцает от моего прикосновения, но волчица не предпринимает никаких действий, просто тяжело дышит. Медленно я провожу пальцами вниз по ее голове и вдоль позвоночника, затем прижимаю ладонь к животу. Легкое движение внутри заставляет меня улыбнуться.
— Там определенно что-то происходит, — говорю я, сохраняя свой голос мягким и спокойным.
Я теряю счет времени, пока сижу и глажу волчицу, чувствуя себя более непринужденно, чем когда-либо с момента похищения. С животными легче общаться, чем с людьми. Они честны в своих намерениях и не разговаривают, что делает их идеальным компаньоном, так как я мало участвую в разговорах. Или, по крайней мере, я этого не делаю, пока мне не станет с кем-то комфортно.
А это случается нечасто.
Тихий хлюпающий звук останавливает мою руку, и я поворачиваю голову в направлении звука. У волчицы отошли воды, о чем свидетельствует скопление жидкости. И затем ее живот сжимается, и все тело напрягается под моей ладонью.
— Ты можешь это сделать, — говорю я ей. — Всего пара толчков, и боль пройдет.
Я спускаюсь ниже, чтобы принять роды, когда появляется маленькая мордочка. Как только щенок наполовину выходит, я помогаю, облегчая ему оставшуюся часть пути. Мать-волчица поднимает голову и смотрит на меня, прежде чем лечь обратно.
Я баюкаю сверток, используя свой плащ, чтобы вытереть щенка размером с небольшую собаку.
— Ты такой большой, красивый мальчик, — воркую я. Во время моих манипуляций он жалобно скулит и начинает шевелиться, его ноздри раздуваются. — Вот твоя мама, — говорю я, кладя ребенка на живот матери, почти теряя хватку, когда он продолжает вырываться. Как только он соприкасается с кожей матери, он расслабляется и утыкается носом в ее сосок.
Еще один щенок, с моей помощью, появляется на свет. На этот раз это девочка. Как и у брата, ее прекрасная меховая шубка серого цвета, она напоминает мне облака прямо перед дождем. И если их мех — облака, то их глаза — серебряные молнии. Жаль, что они сейчас закрыты. Держу пари, они такие же красивые, как и у их матери.
Как раз в тот момент, когда я укладываю сестру рядом с братом, слышится звук открывающейся двери. Недалеко от входа стоит Кейд, в свете ламп видно, как хмурится его лицо и плотно сжимаются губы, а пристальный взгляд на мгновение гипнотизирует меня.
— Что ты здесь делаешь? — его тон резок и заставляет мой позвоночник выпрямиться. — Почему ты не во дворце?
— Я просто пытаюсь помочь, — говорю я, указывая на волчицу. Позади меня ее дыхание учащается, и скулеж становится громче. — У нее схватки.