— Обхвати лодыжки и прижмись грудью к ногам, — приказывает он, раздвигая мои бедра. — Не отпускай.
Я вскрикиваю, когда Кейд входит в меня сзади. Сила его толчков усиливает мою страсть, экстаз проникает в меня, становясь еще более экстремальным в этой позиции. Мое лоно выставлено на всеобщее обозрение, готовое, и Кейд пользуется этим снова и снова. Мои крики затихают, когда я выдыхаюсь и едва могу удержаться на ногах. Крепкая хватка Кейда на моих бедрах, вероятно, оставит синяки, но он держит меня в вертикальном положении, даже когда мои ноги начинают дрожать.
— Элеонора, — говорит он, — я хочу услышать от тебя признание, что ты не бросишь мне вызов. Никогда. Дай мне свое согласие.
В ответ качаю головой, отчего мои волосы разлетаются. Я хочу подчиниться, и мой оргазм вот-вот разрушит меня, но мне нравится провоцировать Кейда. Его гнев, контролируемый и безопасный, возбуждает.
Свист ветра достигает моих ушей за секунду до того, как ладонь Кейда шлепает меня по заднице. Сильно. Задохнувшись от боли в первые доли секунды, понимаю, что она перерастает в нечто другое. В ответ на требования моего тела я провоцирую его, словно умоляя шлепнуть меня еще раз. Это то, чего я хочу, то, что мне нужно.
Череда проклятий доносится до меня, когда Кейд шлепает меня по другой ягодице. А потом я кончаю. Оргазм пронзает, лишая меня сил и заставляя ноги неконтролируемо трястись. Кейд стонет позади меня, кончая, но каким-то образом ему удается удержать меня на месте. Когда его толчки наконец замедляются, а затем прекращаются, он обхватывает меня рукой, прижимая ладонь к груди, и поднимает в вертикальное положение.
— Немного бунтарства, как и боли, могут пойти на пользу, — шепчет он мне на ухо. Кейд скользит рукой вверх и обхватывает мое горло, обездвиживая. — Но мне нравится наказывать тебя больше, чем следовало бы, поэтому тебе нужно контролировать свои действия.
— Хорошо, — вздыхаю я.
Кейд подхватывает меня на руки, и я лежу в них совершенно обессиленная. Он опустошил меня полностью. Всю энергию, бунт и гнев.
Кейд кладет меня с собой на кровать и, притянув в свои объятия, нежно гладит по спине, заставляя напрячься.
— Твои шрамы — это часть тебя, — говорит он. — Меня оскорбляет, что ты думаешь, будто из-за них я буду меньше заботиться о тебе.
— Мне жаль, — бормочу я, прижимаясь к его груди.
Мое тело расслабляется, засыпая так быстро, что я не успеваю подумать, прежде чем отключаюсь. Однако повторяю слова Кейда снова и снова, пытаясь удержать их как можно дольше.
Он заботится обо мне. Он заботится обо мне. Он заботится обо мне.