Никого из одноклассников Наташка на свадьбу не позвала. Хотя праздновалась она с размахом. Гостями были преимущественно братки, коллеги жениха по цеху. Жених был плечист, коротко стрижен и чисто конкретен. В честь женитьбы он сменил привычный спортивный костюм на двубортный. На его крепкой шее даже в день свадьбы тускло поблескивала золотая цепь в палец толщиной. Братки, взявшие в осаду дом невесты своими многочисленными «девятками», вели себя шумно, развязно, по-хозяйски. Из каждого открытого окна неслась музыка и, сливаясь вместе, превращалась в невыносимую какофонию.
Все балконы соседних многоэтажек были облеплены любопытными. Марина тоже торчала на своем, не в силах унять любопытство. Как выяснилось позже, брак случился даже не по залету, что было совсем уж удивительно. Повыпендривавшись, братки выкупили невесту и покинули двор. Дальнейшее веселье проходило в кабаке. Потом случилось и вовсе немыслимое, что только в кино и бывает – свадебное путешествие. На Канарские острова. Звучало также нереально, как на Луну. Завидовала Марина Ясинской (хотя после бракосочетания, наверное, уже и не Ясинской) страшно. Но недолго.
Браток – профессия опасная. Через четыре месяца Наташкиного мужа расстреляли в машине вместе с двумя подельниками и женой. Конкурирующая группировка подошла к вопросу расчистки территории добросовестно. Выживших не было. Хоронить Наташку выносили из того же подъезда, что четырьмя месяцами ранее выдавали замуж. Её мать не позволила хоронить единственную дочь рядом с супругом, справедливо полагая его виновным в смерти дочери. Поэтому упокоились они на разных кладбищах.
Похороны Марина тоже наблюдала с балкона. Хотя проводить покойного приглашения на требуется, пойти не решилась, побоялась. Было страшно увидеть такую красивую, цветущую Наташку холодной и неподвижной, точно сломанная кукла в мусорном контейнере.
Ну а во-вторых, двумя неделями раньше будто киношной свадьбы Ясинской Лешка Машков, отмечая день рождения, угнал вместе с дружками машину – покататься. По пьяни, разумеется. Машину они угнали вместе с водителем, так как управлять ей ни один их них не умел. Когда пьяная компания, накатавшись и насовав на прощание водителю в рыло, высадилась для продолжения банкета в гаражах, тот немедленно вызвал милицию. Там, в гаражах, компанию и повязали. Машкову дали пять лет. И уж о нем Марина ничуть не переживала. Туда ему и дорога, придурку.
Было удивительно, каким странным вдруг стал мир вокруг. Еще несколько месяцев назад они были школьниками в обрыдшей форме. Все одинаковые, будто горошины из одного стручка. Кто-то чуть умнее, кто-то чуть глупее. Один вредный, другой хитрый, третий простоватый. Вот и вся разница. Как же все переменилось. Машков сидит, Астахова нянчит младенца, Рудова, будучи почти что на сносях, торгует квашеной капустой на рынке. В отличии от родителей Астаховой, мать Рудовой выставила ее из дома, сняв комнату в общаге. Мужа тоже не наблюдалось. А Ясинская и вовсе мертва. Получается, что у нее, Сороки, жизнь складывалась совсем неплохо.