В мечтах Марина неспешно вышагивала в развивающемся плаще и на каблуках по институтским коридорам. На деле в спортивных штанах и непромокаемой ветровке каждое утро в течении целого месяца тряслась в автобусе, который вез первокурсников «на яблоки». С одной стороны, хорошо, что не на картошку. С другой, пока их гоняют на сельхозработы, как подневольных негров, похолодает, и новый плащ обновить не удастся.
Поскольку человек – животное стадное, бывшие одноклассницы, в школе общавшиеся постольку-поскольку, в институте немедленно скорешились. Компания их: Смирнова, Куракова и Сорокина – была вполне самодостаточной. Группа оказалась не дружной. Всё спошь отличники-индивидуалисты. А может в институтах такой дружбы, как в школе просто не бывает? Вот с кем успеешь познакомиться и подружиться до окончания школы, с теми на всю жизнь и останешься? Так и случилось. За одним исключением.
Этим исключением была Рябушинская Ирина. Ирина была живым воплощением уже с большим скрипом, но работающих еще тогда социальных лифтов. Девушка из деревни, самой настоящей, находящейся где-то в медвежьем углу, умница, красавица, золотая медалистка, дочь очень простых родителей. Держалась она поначалу особняком. Но не из-за заносчивости, а, как выяснилось позже, вследствие природной стеснительности.
На первой же лабораторной работе, когда группе было велено разбиться на несколько подгрупп, Марина покрутила головой в поисках не вредных компаньонов и неожиданно для самой себя сказала: «Ирина, ты одна? Иди к нам. Четвертой будешь.» Ирина подсела, да так и осталась.
Жила Рябушинская в общаге с соседкой-третьекурсницей по фамилии Маслова и периодически пугала домашних девочек ужасами общежитских будней: бесцеремонными тараканами, пикирующими с потолка прямо в тарелку с супом; царящими там свободными, в сексуальном смысле, нравами; затяжными соседскими попойками и воровством варящихся сосисок.
Однажды ночью Ирина проснулась от того, что кто-то шарил рукой по ее груди. Наглые мужские пальцы сначала помяли груди, как булки в магазине, которые пробуют на свежесть, а потом уцепились за один сосок и подергали туда-сюда.
«Гляди-ка, завелась что-ли, недотрога? А то давай с нами, веселее будет,» – предложил мужской голос из темноты.
Ирина спросонья испугалась так сильно, что не могла пошевелиться какое-то время. В комнате было абсолютно темно. Луны сегодня не было, а свет уличных фонарей до седьмого этажа не доставал. Она не видела даже силуэта незнакомца, сидящего на краешке ее кровати. Просто сгусток тьмы.