До спортзала Марина добралась уже после звонка с урока. Надо было поторапливаться. Времени на то, чтобы переодеться, привести себя в порядок и отнесли лыжи оставалось впритык. В спортзале кучковалась, громко гогоча, компания пацанов-одноклассников.
«Какие люди!» – тут же перегородил ей дорогу Машков.
Марина ткнулась туда-сюда. Но ржущие пацаны обступили ее кругом, прижимая к выкрашенной в тухло-зеленый цвет стене спортзала. Бузалёв, Мамедов, Шматков и Машков – все двоечники и придурки как на подбор.
Марина выставила вперед распадающуюся на части охапку лыж и лыжных палок на манер тарана. Однако Машков тут же ухватился за них и с силой дернул на себя. Марина полетела вслед и едва не упала, уткнувшись Машкову в грудь. То словно этого и ждал, схватил ее, подставил подножку и под дружное мальчишеское ржание повалил на пол вместе с лыжами. Теперь то Марина и сама выпустила их из рук, пытаясь вырваться. Машков же уселся на нее сверху и плотно сжал ее бедра коленями. Это называлось «зажать». На шум и улюлюканье из своего учительского закутка показался наконец физрук. Пацанов из спортзала как ветром сдуло. Хохот разнесся по гулким школьным коридорам.
«Придурки!» – зло бросила им вслед Марина.
«Сорокина, иди переодевайся. Следующий урок скоро начнется,» – пробурчал физрук и вновь скрылся за дверью.
Марина, красная как рак уже не только от занятий спортом на свежем воздухе, юркнула в раздевалку. Чертовы придурки! Они что все по очереди решили ее зажать? У Мамедова это получилось три месяца назад. Подкараулил одну в подъезде, козел. С тех пор она была настороже, стараясь нигде не оказываться с пацанами наедине. И когда увидела в своем подъезде Бузолёвскую рожу, опрометью выскочила на улицу. А потом торчала у подъезда, дожидаясь кого-нибудь из соседей. Теперь снова будут подначивать и дразнить: «Сорока – проститутка».
Впервые так называемое «зажимание» Марина увидела прошлой зимой. Даже не поняла по наивности тогда, что именно происходит. Четверка классных отщепенцев в том же неизменном составе за углом школы повалила прямо в снег тихую школьную дурочку Наташку Нюшину и по очереди зажала ее. Наташка, конечно, брыкалась. Но не так чтобы очень сильно. После всего просто встала, отряхнула снег и пошла. Марина наблюдала эту мерзкую картину из окна кабинета, где они с Бодровой (тогдашней соседкой по парте) мыли полы во время дежурства.
«Вот дура!» – прокомментировала случившееся Ольга.
Нюшина и в самом деле была дурочкой, с диагнозом. И в обычной школе ей, по большому счету, делать было нечего. Для таких как она существовали специальные. Наташку держали в общеобразовательной потому как была она тихой, безвредной, с туповатой блуждающей улыбкой на лице. Из нее и двух слов клещами нельзя было вытянуть. Её даже жалко не было. Не человек, а так – мебель.