На следующее утро с горшком герани в руке и береткой на голове я открываю дверь в приемную и замираю на пороге. За ночь комната волшебным образом преобразилась. В ней появились стильный письменный стол с новеньким компьютером, офисное кресло и уютный кожаный диванчик, над которым висят большие черно-белые фотографии городских улиц. На окне ярко цветут узамбарские фиалки. Пока я оглядываюсь с вытаращенными глазами, из кабинета тихо выползает хмырь. Он долго молча смотрит на меня, и, хотя за темными очками его глаза не видны, я чувствую, он не отрывает их от моего головного убора. «Хорошо выглядите, Глафира Сергеевна», – наконец выдавливает он из себя вместо приветствия. «Стараюсь», – отвечаю я и делаю книксен. Хмырь странно мычит и резко поворачивается ко мне спиной. «Вы тут пока осваивайтесь, – сипит он, подрагивая плечами, – а после обеда я дам вам работу».
После обеда я обнаруживаю на столе стопку журналов с закладками. Возвращение к любимой профессии вытесняет из моей головы все мысли. Я с упоением перевожу с английского, немецкого, итальянского статьи о привидениях в замках Шотландии, конструкции венецианских гондол, кражах пивных кружек Октоберфеста. Над странным набором статей не задумываюсь – кто-то, видимо, составляет экзотический справочник. Куда больше интригует меня поведение начальства. Посетители к нему ходят редко, да оно, видимо, в них и не нуждается. Целыми днями хмырь сидит у себя, уставившись в ноутбук, который захлопывает каждый раз, как я заношу ему готовую работу. Из-за одуряющего запаха я задерживаюсь в кабинете не больше, чем на пару минут, и все это бесконечное время он не сводит с меня глаз, что мне не нравится. Я постоянно начеку, и когда он выходит в приемную, кладу руку на какой-нибудь метательный предмет типа степлера. Это срабатывает или беретка, не знаю, но хмырь держится от меня на расстоянии.
Наше «мирное сосуществование» заканчивается внезапно. Однажды вместе с очередной порции статей он протягивает мне конверт. В нем деньги; сумма для меня просто огромная. «Мне нравится, как вы работаете, и я решил дать вам премию, – поясняет он. – Вы, оказывается, классно владеете языками. Я просто зачитываюсь вашими переводами и, особенно, комментариями на полях». Последние слова я пропускаю мимо ушей. Вид красных и зеленых купюр гипнотизирует, и я уже представляю себя пирующей в «Макдональдсе», а потом покупающей те самые босоножки, что мы с Тусей вчера рассматривали. «На босоножки хватит?» – внезапно раздается голос хмыря прямо над моим ухом. От неожиданности я отпрыгиваю в сторону и валюсь на диванчик. Беретка вспархивает с моей головы летающей тарелкой и приземляется на пол. «Вы боитесь меня, Глафира Сергеевна?» – спрашивает он, подавая вязаный блин. «С чего бы это мне вас бояться? – бормочу я, возвращая головной убор на место. – Никого я не боюсь. Смешно даже вас бояться…» – «Тогда, может, мы сегодня вместе пообедаем?» – он близко наклоняется ко мне, и от ужаса я так вжимаюсь в диван, что в нем что-то хрюпает. «Вижу, не пообедаем», – мрачно резюмирует он.