— Алика, — вздохнул, — я не против. В каждом твоем слове я слышу извинения. Хватит. Я против того, чтобы ты с посторонними мужчинами общалась, и сбегала от меня. В остальном ты свободна.
Она достала из холодильника закуски, поставила их на стол, и накрыла полотенцем.
— Твое хобби — готовка?
— Нет, — смутилась она, и после паузы призналась: — Я рыбалку люблю.
— Рыбалку? Шутишь? — усмехнулся, представив Алику в штанах цвета хаки, с удочкой и чемоданчиком рыбака.
Нелепая картина — Алика на рыбалке.
— Не шучу. Папа увлекался рыбалкой, но когда мы здесь жили, я с бабушкой была постоянно, с родителями мало общалась, и папа с приятелями ездил рыбачить. Когда переехали в Бразилию, мама… ну, она этого увлечения не понимала и не разделяла, друзьями папа не обзавелся, и как-то раз решил меня взять. Мне понравилось.
— Серьезно?
— Да, — улыбнулась Алика, и накрыла блюдо полотенцем. — Я все время сомневаюсь, что папа меня любит, но вспоминается очень часто только плохое. А было и хорошее ведь: как мы очень рано выезжали, как прикорм готовили, и удочки вместе выбирали. Как папа меня учил… это ведь целое искусство. Сначала мне рыбалка нравилась просто потому что я с папой могла время провести, а потом втянулась.
— Охренеть, — выдохнул, и взял со стола закуски. — Рыбалка. Скоро выяснится, что ты еще и футбольная болельщица.
— Вообще-то да. Болельщица.
— Тоже отец на матчи водил? — спросил, скрывая неудовольствие от этого факта.
Алика кивнула.
Все же, любит его — отца своего. Но, сколько она говорила времени прошло? Год? И живет ведь без него? Вот и пусть дальше живет. Я обещал найти его, и найду, но сама Алика его не увидит.
— Идем, — я взял девушку за руку, и повел из дома.
Глава 26
Влада живет всего лишь через дом от нашего. И когда мы дошли до неё, я успела пожалеть, что согласилась. Может, нужно было дома остаться? Одной или с Маратом.
Мне ведь понравилось с ним. Очень. Он обижает меня, и часто, но я отчего-то понимаю, что он не планирует обидеть, когда поступает со мной тем или иным образом. Просто он такой человек.
Первой я увидела Владу, когда мы приблизились.
Вспомнила её взгляд утром, за завтраком, и поежилась. Скандал Влада не устроила, замечаний ни мне, ни Марату не делала, но я заметила, насколько ей неприятно то, что она старалась для Марата, а он выбрал обычные кашу и яичницу. Приготовленные не ею, а мной.
— Уже сидят, — указал Марат на открытую террасу.
Отступать поздно. Да и не съедят же меня, в самом-то деле. И Марат вряд ли заявит всем, что купил меня. Он может быть каким угодно — властным, жестким, даже жестоким.