По улице Лиры Никольской, бывшей Борисоглебской, спускаемся к Кремлю: музыкальная школа со скрипичными ключами на решётке забора. Но Лира – это не про музыку. Калерия Никольская, которая родилась в Дмитрове в семье врача, была единственной девушкой-подрывником в партизанском отряде Ковпака.
Лира приводит нас на улицу другого подрывника – князя революционера, видного теоретика анархизма, товарища Кропоткина, который, в виде памятника, сидит на лавочке в бороде и шубенках(коротких валеночках) за кафе «Талисман».
Рядом двухэтажная веранда кафе «Вишневый сад» вся в цветах, битком набитая кофеманами, по кругу перед ней, не доходя до земляных валов Кремля, гуляют бронзовые горожане прошлого столетия.
Вообще памятники Дмитрова смело идут в народ, прямо, как в своё время, Михал Сергеич. Вот и основатель древнего Дмитрова князь Юрий Долгорукий шагает по площади навстречу Ильичу на постаменте, и уже у обоих протянуты для приветствия правые руки, но их разделяет купол фонтана, в который сегодня Илья-пророк бросил камень.
Бабушка так говорила: придёт Илья-пророк, кинет камень, нельзя купаться—вода холодная. Впрочем, местные гвардейцы смело идут в фонтан, 2-ое августа, день ВДВ.
Мы с Жорой долго решаем идти к кафе внутри Кремля, там жарко и за золотом Успенского собора синеет заходящая гроза, или снаружи, где в сквере искупавшиеся продолжают праздник. В конечном итоге мы забираемся на поросший зеленой травой вал, где тянет ветер, летают самолёты и птицы, и видно далеко окрест, в частности, что на веранде «Вишневого сада» нет ни одного пустого места.
Мы садимся на траву и ждем. Кафе «Талисма» тоже начинает выносить на улицу столики, мы спускаемся с наших высот и обретаем кров и пищу. Но любая радость недолговечна. Добравшаяся гроза с треском разрывает небо над Дмитровым, приходит полиция, правда, пообедать. Мы все спасаемся внутри кафе, под немолчное бубнение и вскрики рации.
Белка
Летняя кухня стоит на самом краю сергейковского участка, дальше только калитка, ведущая в лес. Правда, здесь нет собаки Баскервилей, и мы тут не курим сигар на склоне дня – здесь живёт белка.
Любое перемещение в данном квадрате сопровождено её тревожным цоканьем, с ней бельчонок. Он таится на чердачке летней кухни.
По утрам и ближе к вечеру из длинных окон кухонной столовой видно, как белка-мать скачет по кустам орешника. Куст дрожит от её тугих прыжков; распялив четыре лапы и хвост, она нависает на орехом и вот уже сидит столбиком на ветке, как на картинке Билибина, подперев спину выгнутым хвостом.