– Я же сказал, не юли! – предупреждает Роман, и его глаза вспыхивают недобрым. – Чьи это дети, Лер?
Сейчас он вперивается меня как волк в овечку. Тот, первый взгляд был цветочками, по сравнению с нынешним. Ну глупо же врать? Он и сам догадался. Не зря же про имена спрашивал.
– Я жду!
– Т…твои… – всхлипываю я.
Роман не меняется в лице. Лишь утвердительно кивает, будто мысленно уже был готов к такому раскладу.
– Хорошо. Как так получилось, Лер? Ведь гинеколог при мне вставила тебе контрацептив.
– То кольцо… оно уплыло.
– В смысле уплыло?!
– Уплыло в канализацию. В дУше. В самый первый наш с тобой раз.
– И… ты никак не дала мне об этом знать?
– О, Господи, Ром, я была напугана, растеряна… и я же не вешаю их на тебя! Я сама их воспитаю. Я родила их для себя… – почему-то плачу. Это все очень больно вскрывать. Точно застоявшийся гнойник.
– Я тебе дам, для себя! – усмехается новоявленный отец, поглаживая бороду. – Я не осуждаю тебя. Просто хочу понять, как такое могло произойти, чтобы в дальнейшем не допускать осечек.
Осечек?! То есть мои дети для него осечки?!
– Значит защита уплыла в канализацию, и все те дни мы с тобой, отжигали в натуральном виде? Не удивительно, Лер, что ты забеременела и родила. Удивительно другое. Твой муж. Его реакция на беременность и детей? Он знает, что они не от него?
– Знает. – киваю. – Я сразу сказала ему.
– И вы решили оставить детей? Ты и твой муж, ради которого ты поехала ко мне, изображать из себя немую куртизанку прекрасно знали, что ты забеременела от меня, и решили оставить их?! Зачем?
– Долгое время я не могла забеременеть от мужа. Мои результаты были в порядке. Подозреваю, что проблемы в нем. А я так хотела детей. Потом узнала, что ношу однояйцевых близнецов. Я не могла убить их. Сбежала из абортария. Мише пришлось их принять.
– Понятно. Пыталась ли ты разыскать меня, и поставить в известность о том, что по свету бегают два моих сына? – вновь проницательный взгляд прямо в сознание. – м-да. Глупый вопрос.
– А как, Ром? Каким образом?! В Швейцарию ехать у меня не было ни денег, ни возможностей, а раздобыть твои контакты…
– Все, не продолжай. Я же сказал, что это был глупый вопрос. – кажется, Роман только что признал свою неправоту. Спокойно и по-мужски. Не то что Миша, для которого на сто процентов справедливо правило: усраться, но не поддаться, то есть никогда не признать своей неправоты.
– И как твой муж воспринял детей? Только прямо говори мне!
– Он был зол. Он не любит их…
– Он смел обращаться с ними так же, как с тобой?! – снова разряд молнии во взгляде.