Я не смог разобрать все метафоры из песен Офелии, но заметил при этом одну любопытную песню, с интересным предисловием и реакцией на эту песню, которая в своей лаконичности скрывает догадку:
Офелия
Пожалуйста, не будем говорить об этом; но если вас спросят, что это значит, вы скажите.
(Поет.)
"Заутра Валентинов день,
И с утренним лучом
Я Валентиною твоей
Жду под твоим окном.
Он встал на зов, был вмиг готов,
Затворы с двери снял;
Впускал к себе он деву в дом,
Не деву отпускал".
Король
О милая Офелия!
Офелия просит не распространятся об этом, поёт песню о дне влюблённых, в которой присутствует мужской и женский образ. Заканчивается эта песня тем что вошла дева, вышла уже не дева, далее реакция королевы… Чуть более отчётливо в переводе Константина Константиновича:
Ведь завтра Валентинов день;
Уж с первым я лучом,
Чтоб Валентиной быть твоей,
Ждать буду под окном.
Поднялся он, оделся он,
Дверь отперта была;
С ним дева в дом вошла тайком,
Но девой не ушла.
Я вижу в этом намёк на постельную сцену. Хочу тут взвесить вероятности. В моём понимании это выглядит так: юноша, подозревающий вокруг себя заговор, совершив преступление, готовится к вероятной казни. Он чувствует страсть к девушке, но не встречает ответной страсти, лишь тона умеренной любви и решается взять силой. Тут же есть ещё один стих, более выраженный, который отсутствует в переводе Пастернака (снова упомяну о цензуре):
Офелия
(…)
"Клянусь Христом, святым крестом.
Позор и срам, беда!
У всех мужчин конец один;
Иль нет у них стыда?
Ведь ты меня, пока не смял,
Хотел женой назвать!" Он отвечает:
"И было б так, срази нас враг,
Не ляг ты ко мне в кровать".
Продолжить эту тему, уже в более положительном русле я желаю со слов Офелии: «Ведь ты меня, пока не смял, хотел женой назвать!». Какова была вероятность брака Гамлета и Офелии? Полоний, заботясь о дочери, стараясь несколько ограничить её доверчивость, чувства и возможные предвкушения, говорит ей:
Полоний
(…)
Нет, я взялся круто
И так моей девице заявил:
"Принц Гамлет – принц, он вне твоей звезды;
Пусть этого не будет";
Точнее заявляет об этом королю и королеве во втором акте второй сцены. Он подразумевает, помимо страсти юности разницу в титулах. Возможно он и не собирался усматривать в их влечении друг к другу нечто серьёзное. А вот слова королевы на похоронах Офелии говорят об обратном:
Королева
(бросая цветы)
Красивые – красивой. Спи, дитя!
Я думала назвать тебя невесткой
И брачную постель твою убрать,
А не могилу.
Не так часто матери одобряют выбор супруги своего сына. Всякое могло быть, оставляю тут пространство для фантазии.