Я задумался на минуту. Берта с Гектором, конечно же, услышали перевод в микронаушниках, и теперь ждали моего ответа. Гектор с надменным видом, откинувшись на стуле. Берта, с какой-то затаенной надеждой и страхом в глазах.
– Знаете, Дональд, я не силен в истории. В Академии я изучал совсем другие вещи. Но насколько я помню, русские очень долго жили под чей-то властью. Я говорю о простом человеке. О простом русском человеке. Сотни веков, маленькая верхушка имела все. «Неприкасаемые» решали кого казнить, а кого миловать. Они могли убить или искалечить любого человека и продолжать жить абсолютно спокойно, зная, что любая подлость, любая мерзость сойдет им с рук. Они презирали так называемое «быдло», то есть людей, которым не повезло родиться в «нужной» семье. Презирали тех, чьи моральные принципы не позволяли им воровать, лгать, предавать, убивать ради материальной выгоды. В то время, как некоторые еле-еле сводили концы с концами и думали, чем прокормить своих детей, эта так называемая элита, купала в шампанском своих любовниц, тратила безумные деньги на драгоценности и развлечения, а самое мерзкое, пыталась доказать остальным, кто честно работал от рассвета до заката, что они плохо работают. Что работать нужно больше. Что люди, которые работают по шестнадцать часов в день, работают мало. Что они – лентяи.
Я обвел глазами всех за столом:
– Я ни в коем случае не пытаюсь оскорбить Совет 300 проводя такие параллели, но слишком долго русские мечтали о справедливости. О простой справедливости. Причем мы не говорили о том, что у всех должно быть все. Мы понимали, что неравенство, всегда будет на нашей земле. Слишком огромная страна досталась русским. Слишком тяжелая была у нее судьба. Слишком много разных наций жило под одним солнцем. Но «неприкасаемые» потеряли чувство реальности, и жестко за это поплатились. А после войны с Халифатом, когда страна раскололась, многие увидели в этом возможность жить свободно. Надеясь только на себя и на свои руки.
Стайн задумчиво смотрел на меня, постукивая пальцем по нижней губе, затем сказал:
– Но ведь в том, чтобы присягнуть Совету нет ничего плохого. Да, благодаря айди-браслету каждый находится под тотальным контролем. Но в конце концов только поэтому мы и пришли к той безопасности, к тому миру, о котором так долго мечтали. Гражданин может планировать убийство, переворот или подрывную деятельность, но все что он делает, на что смотрит через «линзу», с кем общается, обрабатывается в «квантонах», и если искусственный интеллект посчитает его угрозой для всеобщей безопасности, гражданина сначала предупредят, а уж потом примут иные меры. И это ни для кого не является секретом. И уж тем более для вас, офицера Академии. Когда ты присягаешь Совету, ты даешь согласие на полный контроль с его стороны.