В то время, когда Клаус поправлял липовые очки, призванные замаскировать его лицо на камерах наблюдения, от группы гастарбайтеров, ведущих работы по реконструкции одного из корпусов института, отделился рабочий. Он сменил куртку рабочего на пиджак, придавший сразу ему более представительский вид. Оглядевшись, подошёл к корпусу, около которого был припаркован грузовичок с лабораторным оборудованием и быстрым шагом уверенного в себе человека миновал его проходную.
Система охраны пропустила и на этот раз, проделав такой же трюк, как и в случае с пропуском Клауса. В этот раз интересы личного бизнеса некоторых сотрудников фирмы разработчика возобладали над всеми остальными, простимулированные теми самыми пресловутыми процентами прибыли, о которых упоминали классики марксизма.
– Сдается мне, что действовать тебе надо незамедлительно. Это просто у них нет уверенности, что тебе так подфартило. Хотя в оборот уже взяли. Глазом моргнуть не успеешь, как в таком же коконе, как я, окажешься.
– Как же так? Чем я заслужил такое обращение? Что им от меня нужно? Да и кто они такие?
– Да ты сам посуди. Ты сейчас страшнее бомбы – мало того, что носитель, так еще и модернизированный. Представь себе – готовили-готовили супероружие, по капельке годами собирали, по крохам компоновали… И тут – бац! Все в заднице. В буквальном смысле. А задница эта у морально-несустойчивого типа.
– Ну знаете… Я вас попрошу однако… Почему это морально-неустойчивого?
– Шутка. Это хорошо, что понимаешь. Тут на карту поставлено слишком много. Ты опасен для любого иностранного государства, для своего – под сомнением. За тобой будут охотиться все спецслужбы мира с установкой “если не себе, так не доставайся ты никому”. Однако здесь перспективка тоже не ахти. Даже если не будешь материалом для изучения, так станешь инструментом, оружием, которе используют по максимуму, пока такая возможность имеется. В принципе, подобная судьба тебе уготована везде. Мир спецслужб жесток и беспощаден – выхода из его цепких лап нет, поэтому разницы нет в Москве ты, в Лондоне или Тель-Авиве.
– Ну запугал ты меня, Егор. Допустим, лично для меня разница все-таки есть, на благо Отечества можно послужить, тем более, что службы моей, как таковой, никто и не отменял, прости за тавтологию. Но перспективка конечно… Скажем так, нерадостная.
– Не пугаю я тебя. Просил объективную картину – получай. Я про что тебе хочу втолковать – про роль пушечного мяса, которая тебе уготована. Не важно – под хирургическим скальпелем, во имя науки, или кровавых дворцовых переворотах, во имя большой политики.