Когда терпеть боль становится невмоготу, я начинаю кричать. Зову хоть кого-нибудь, чтобы посмотрели меня и успокоили, что всё идёт нормально. Попросить бы обезболивающее, но на него нужны деньги, а их нет. Рука затекла, спину выламывает. Хочу повернуться на другой бок, но не получается – мешают наручники. Конвойные как ушли отдыхать, так ни разу за всё время ко мне даже не заглянули.
Через время на крики приходит санитарка. От неё несёт алкоголем, лицо хмурое, голос недовольный.
- Чего раскричалась? – ворчит, не глядя на меня. – Перебудишь всех.
- Больно очень. Позовите, пожалуйста, врача. Может, со мной что-то не так?
- Ну ты даёшь! Рожать всегда больно. Тебе что, мама не рассказывала?
Даже если и рассказывала, слова – это всего лишь слова. Они не могут передать всей гаммы ощущений. Тот, кто не рожал, ничего не знает о боли…
- А вдруг что-то не так? Врач сказала, что я рожу не раньше утра, а я уже терпеть не могу, я умру от болевого шока!
- Ишь, слова какие знаешь, шибко умная. Если доктор сказала, что утром, значит, утром. Ей виднее. Первые роды всегда сутки длятся, так что не капризничай.
Разве ж это капризы? Мне так больно, что нет сил терпеть.
- Позовите, пожалуйста, конвой, пусть пристегнут другую руку, эта затекла совсем.
- Спят они.
- Но сказали…
Санитарка уходит, не дослушав, а я снова остаюсь один на один со своей болью. Я не переживу… Не могу больше… Стону, кричу, рыдаю… И никому до меня нет дела.
Постепенно ощущения меняются. Боль становится терпимее, и я понимаю, что начинаются потуги. Истошно ору, чтобы привлечь внимание медперсонала. Чувствую, что ребёнок вот-вот появится. Что делать? Как себя вести? Тужиться, как показывают в фильмах? Или ждать врача?
Кричу, кричу, кричу… Никто не приходит.
Куда они все подевались? Ребёнок идёт.. Но я пристёгнута наручниками и даже не смогу подхватить его, если никого рядом не окажется. Боль адская. Кажется, внутри всё разрывается.
Не сразу понимаю, что что-то идёт не так… Кричать больше нет сил… Всё тело превращается в одну сплошную боль.
Наконец открывается дверь и появляется врач, поливая меня отборным матом. Вокруг начинают суетится люди, проделывать со мной какие-то манипуляции. Ребёнка мне не показывают, не говорят пол. Появляются конвойные, отстёгивают наручники. Только мне теперь всё равно. Ужас медленно заполняет организм, отравляя своей безысходностью. Я уже знаю, что случилось, чувствую, хоть никто мне ничего не говорит.
Шьют долго, без наркоза, но мне не больно. Это – ерунда по сравнению с тем, как болит душа.