Коста привычно прикрыл голову руками – столько тычков и подзатыльников от Наставника, как по пути к месту утреннего сбора отряда, он не получал уже давно. С самого начала ученичества.
– Проклятие! Наказание! Кара грани, а не ученик! Три феникса! Моя печать! – прошипел мастер, прихватил Косту за шкирку и потащил в проулок. – Из уважения… Из уважения!!! Смотри!
Коста предусмотрительно молчал – если не возражать, то через десять мгновений Мастер перестанет ворчать, как и всегда.
– Не туда! – наставник снова дернул его за шкирку и развернули к горам.
Верхние снежные пики Лирнейских тонули в туманной дымке и исчезали в небесах, редкие горные птицы парили в небе. Белые подступы тонули в черных точках и переплетениях дорог.
– “Созерцание”. Пять мгновений, – выдал Наставник уже спокойнее, сам расслабил плечи и погрузился в вид.
Не “созерцалось”, хотя Коста попытался. И косил глазами на совершенно расслабленного Наставника, смотрящего вперед.
Щурился – голову отпустило, но горло побаливало – на него использовали сразу четыре драгоценных плетения – “особый каскад”, как выразился целитель, и тот факт, что мастеру пришлось оставить свою печать в залог – всё это не способствовало спокойствию. Ещё Косту интересовало, какой мастер делал надпись для лавки целителя – таких изящных, сильных, но при этом полных скрытого достоинства штрихов он не видел раньше.
– Я сказал – созерцать!
Подзатыльник оказался таким крепким, что Коста охнул и качнулся пару шагов вперед.
– Перед клятвой отряда будет проверка менталистом, ты должен быть спокоен и собран, мысли чисты, как снега Лирнейских! Если ты не сможешь собраться сейчас, нет смысла тащить тебя вниз, и я зря дал слово! – прошипел мастер Хо.
И Коста послушно зажмурил глаза, подставляя лицо ветру. Влажные от обиды ресницы сразу покрылись инеем.
“Боль” – штрихи первого иероглифа послушно вспыхнули перед глазами. “Ярость” – на то, что он так бесполезен и слаб. “Границы” – он не то, что думает о нем наставник Хо, он не то, что думает о нем старик Целитель, он не то, что стоит сейчас на улице, он нечто большее. “Контроль” – ведет он воображаемой кистью.
“Сила”. “Спокойствие”. Вера”.
Он – горы. Он – ветер. Он – туман. Он – крылья. Он все и ничего.
Следующий подзатыльник Коста почувствовал – за миг “до”, и плавно уклонился, с закрытыми глазами, третий – немного качнулся вперед, и снова воздух колыхнулся сзади, четвертый – … четвертого подзатыльника не было.
Ледяные пальцы наставника одобрительно похлопали его по загривку: “Молодец”.
– Идем. Пять мгновений истекли.