– Только не снова, Великий! – пробормотал Коста себе под нос. Если бы были плетения раз и навсегда отвращающие от выпивки – не важно, сколько фениксов они бы стоили, он бы заплатил. Скопил бы и заплатил. Чтобы Наставник бросил пить.
* * *
Старый Керн
Переносить треть карты Коста закончил ближе к вечеру, и выбрался на мороз, исследовать старый город, в котором кипела жизнь.
Улица привела его к рынку, откуда соблазнительно пахло горячей едой и чаем. Коста сглотнул и вспомнил о единственном золотом, который он припрятал поглубже, в холщовый мешочек на шею – заказать новые чуни вместо рваных. Тратить кругляш на еду – глупо, можно подождать вечера – и сходить за ужином к неулыбчивой мистрис в пекарню, но… есть хотелось сильнее.
Дочь торговца, с которой они ехали три декады в обозе через Хребет, он увидел не сразу – сначала его привлек знакомый лукавый смех, когда он изучал прилавки, впитывая цвета и запахи – вот этот засахаренный боярышник непременно стоит нарисовать…
Подойти к ней Коста не решился – при мысли об испорченных рулонах тканей в желудке сразу становилось пусто и холодно, поэтому он просто держался на расстоянии, проследив, от самого рынка, до окраинной части старого города, где в одну из лавок без всякой вывески зашла девушка.
Значит, они остались здесь и не поехали в Хаджер.
Коста мялся и мерз на одном месте ещё мгновений десять. И даже развернулся обратно – идти домой, во флигель, сделал с десяток шагов и остановился. И тоскливо выдохнул, снова представив юных мисс и дородных мистрисс в ханьфу вспыхивающих по подолам ярким огнем. Пошевелил подмерзающими пальцами в прохудившихся чунях и решительно снял мешочек с шеи, переложив единственный феникс в карман.
Что он скажет, Коста уже прикинул. Краски бывают разные, и за некачественную работу он готов платить.
И решительно, пока не передумал – с силой постучал в дверь.
Ему не открыли. Ни через пять мгновений, ни через десять. Он замерз так, что почти не чувствовал ног, приплясывая на одном месте. Пока не решился обойти лавку – если работают на заднем дворе – могут не слышать. Ограда – сплошная и высокая опоясывала дом, и Коста уже собрался возвращаться, пока не увидел щель – плохо пригнанная доска болталась на одном верхнем крючке.
На заднем дворе лавки было пусто – ни души – звать бесполезно, и Коста почти вытащил голову обратно, убедившись, что через задний двор есть сквозная калитка-выход на другую улицу, но его внимание привлек оттенок сочной зелени на снегу.
Орнамент, который он мог бы повторить с закрытыми глазами прямо сейчас. Его – рисунок.