— Какой неприятный и грубый язык!
В школе она учила английский, и все эти длиннющие немецкие слова с «шпр, «шт» и «ахт» действовали на неё, как удары молотка по темени.
— Что ты понимаешь! — Борис пренебрежительно махнул рукой. — Да немецкий — один из самых красивых языков в мире, если хочешь. Уж по крайней мере, приятнее на слух, чем жуткий картавый французский, которым почему-то принято восхищаться и называть его языком любви… Но ты послушай, послушай, какая в немецком романтика: их либе дих, майн херц Лизхен!
Лиза выдавила из себя в ответ слабую улыбку.
А жизнь вокруг них буквально била ключом. Отовсюду неслись звуки знаменитых рождественских хитов: «Oh Tannenbaum», «Kling, Glöckchen, Klingelingeling» и «Alle Jahre wieder»… На большом катке резвились ребятишки и их родители, выделывая замысловатые пируэты, чуть ли не балетные па, и заливались счастливым смехом. Малыши с радостным визгом нарезали бесконечные круги на карусели, оседлав блестящих разноцветных лошадок и оленей. Молодёжь вовсю флиртовала, угощая друг друга ароматным рубиновым глювайном и золотистым пуншем в расписных керамических кружках. А какое сумасшедшее благоухание разливалось в вечернем декабрьском воздухе от всевозможных колбасок и стейков на гриле, от тушёной капусты с жареной картошкой, от печёных яблок, каштанов, миндаля, фундука и арахиса, от имбирных и медовых пряников в форме сердечек или человечков, от свежих горячих вафель, политых сиропом!..
— Ты хоть понимаешь, — ликующе воскликнул Борис, стараясь перекричать музыку и гомон толпы, — что мы с тобой находимся на одной из старейших рождественских ярмарок во всей Европе?! Штуттгартер Вайннахстмаркт существует уже более трёхсот лет!
С этими словами он сунул ей в руки очередное лакомство — грушу на палочке в шоколаде. Готовилось это угощение, именуемое Schoko-Früchte, моментально: клиент выбирал понравившийся фрукт, и его тут же обмакивали в молочный, белый или чёрный шоколад. Лиза приняла сладкий гостинец из рук жениха, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
— Боря… — сказала она тихо. — Вообще-то, я не люблю глазированные фрукты. Я говорила тебе, что с удовольствием съела бы жареную сосиску.
— Да ладно тебе! — беззаботно отмахнулся Борис. — Все девушки обожают сладкое.
Лизе захотелось изо всей силы вогнать злосчастную шоколадную грушу ему в рот, чтобы только палочка торчала наружу.
— Ты посмотри, сколько народу! — Борис продолжал радоваться, как ребёнок. — Вот все говорят: кризис, кризис… А между тем, в городе прорва туристов! Рождественское настроение никто не отменял.