— Бред какой-то, — сказала сама себе Марина. — Похоже, я и впрямь переутомилась. Этак и спятить недолго…
Купив коржи и сгущёнку (ура, схватила две последние банки!), она поспешила домой.
…В прихожей на полу по-прежнему красовался пёстрый блин Линдиного безобразия. Марина поняла, что сейчас случится взрыв.
— Да сколько можно!!! — заорала она с порога в полную силу. Испуганные муж, Алиса и даже Матвейка с Линдой выскочили на крик. Марина швырнула на пол свои покупки.
— Я вам не рабыня, чтобы пахать, как на плантациях! Меня всё достало! Всё, всё!
Сбросив с ног сапожки, она отправила вслед за магазинными пакетами пуховик и шапку и, перешагнув через груду шмотья на полу, торжественно объявила:
— Оставьте меня все в покое! Я иду спать!!!
Она прошествовала мимо ошеломлённых членов семьи в спальню и рухнула на кровать в чём была, не раздеваясь.
— Мариш… — попытался было сунуться в комнату муж, но Марина резко подняла голову с подушки и рявкнула:
— Я сказала — оставьте меня одну!..
И тут же провалилась в глубокий, словно обморок, сон.
…Прежде, чем открыть глаза, Марина уже почувствовала неладное. Что-то изменилось. Заворочавшись на мягкой постели, она вдруг ощутила, что матрас чересчур мягкий — словно это и не матрас вовсе, а пуховая перина; Марина прямо-таки утопала в ней. К тому же, странны и непривычны были звуки вокруг — чувствовалась какая-то их инородность. Издали, откуда-то со двора, донеслось надрывное «му-у-у!» — замычала корова. Корова?!! Марина рывком села на постели. Откуда коровы в городе?!
Вот тут-то она и обнаружила, что находится не в своей привычной спальне, а в незнакомой и до ужаса странной комнате. Тёмные деревянные стены, иконы на них, белый каменный бок старинной печи, массивный узорчатый сундук в углу, покрытый разноцветной тряпицей… Круглое зеркальце в красивой оправе с ручкой лежало на крышке сундука. Марина опрометью кинулась к нему — ей вдруг стало страшно, что из зеркала на неё глянет чужое, незнакомое лицо.
Отражение показало ей себя саму — немного бледную, растрепанную, с растерянными глазами, но всё же это была она, Марина, собственной персоной. От сердца немного отлегло, хотя ей не стало понятнее, как она здесь оказалась.
Она подошла к небольшому оконцу и с опаской посмотрела сквозь стекло наружу. Этаж, судя по всему, был второй-третий. Внизу, по притоптанному снегу во дворе, ходили бородатые мужики в тулупах, стояла запряжённая в сани лошадь, пробежала куда-то озабоченная толстая баба в платке и полушубке, с тарелкой в руках…
«Одно из трёх, — сказала себе Марина, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие, — или я сошла с ума, или попала в деревню, или кто-то меня здорово разыгрывает». Ей очень хотелось поверить в третий вариант, хотя в глубине души она понимала, что осуществить такой масштабный зрелищный розыгрыш всего за одну ночь вряд ли кому под силу.