Обернувшись на свою кровать, Марина заметила, что возле неё стоит маленький деревянный стол. Она приблизилась и задумчиво стала созерцать предметы, обнаруженные на столике. Оплывшая свеча в подсвечнике… напёрсток… пара перстней — очевидно, драгоценных… колокольчик…
Марина взяла колокольчик и позвонила. Он отозвался мелодичным серебряным голоском. Она позвонила ещё и услышала, как где-то поблизости тяжело заскрипели половицы. Через минуту дверь, искусно скрытая за цветастой занавеской, распахнулась, и в комнату колобком вкатилась улыбающаяся старушка.
— Просну-у-улась, лапушка, — запела она сладким голоском, — и то, давно пора, солнышко-то уже вон как высоко!
Марина уставилась на неё во все глаза. Это была та самая бабуся из магазина! Та, которая ненароком подслушала её горестные мысли вслух.
— Это… вы всё устроили? — запинаясь, выговорила Марина. — Как вам это удалось?
Старушка внимательно посмотрела на неё знакомыми голубыми глазками в сеточке морщин и виновато улыбнулась:
— О чём толкуешь, голубушка? Что-то я не соображу…
— Ой, да бросьте притворяться! — вспылила Марина. — Это же вас я вчера видела в магазине, в очереди, вы мне сказали, что я отдохну, и исчезли… Что вы имели в виду? Как вы меня сюда затащили?
Старушка смущённо развела в стороны маленькие ладошки.
— В толк не возьму, что тебе надобно, ласточка моя. Ежели что не так, прости дуру старую, возраст у меня не тот стал, али ты шибко мудрёно говоришь, ничего не понимаю…
— Уф-ф-ф, — с досадой выдохнула Марина и тоже незаметно перешла на «ты», — а ну-ка, говори мне как на духу — кто ты такая?
Старушка торопливо ответила, видимо, радуясь, что вопрос оказался понятым и несложным:
— Знамо кто — баушка Авдотья, нянька твоя верная.
— Хорошо, — кивнула Марина, — а кто тогда я?
— Да кто ж ещё, как не княгиня Марина Васильевна Одинцова!..
— Так… — медленно протянула Марина. — Княгиня, говоришь… А это — что такое? — она обвела широким жестом окружающую обстановку. — Где я нахожусь?
«Баушка» не удивлялась вопросам — очевидно, решила, что ей устраивают экзамен и обстоятельно отвечала, стараясь не оплошать.
— В горнице у себя, вестимо, — рассудительно отозвалась она. — Почивать ты, милая, изволила, а ныне пробудилася, вот я и поспешала к тебе со всех ног — одеться и умыться дать, да можно завтракать с Богом…
— Год-то какой у нас нынче? — невольно подстраиваясь под её тон, спросила Марина как можно спокойнее.
— Одна тыща семисот второй от Рождества Христова, а завтра, первого генваря, значить, уж семисот третий будет, Новый год!
«Приехали!» — подумала Марина ошарашенно.