— Что? — торопливо спросил я.
— Ещё там были кости. Много-много костей. И мелких, и крупных. И собачий череп… — почти шёпотом докончил Пашка и содрогнулся, вновь воссоздавая в памяти ту страшную картину.
— Ты всё врёшь, — жалко и беспомощно выговорил я, понимая с тоской, что это чистейшая правда.
— Зачем мне врать? — Пашка, как взрослый, передёрнул своими хилыми плечами.
— А почему ты не пошёл с этой новостью прямо к Клавдии Ивановне? — сглотнув ком в горле, поинтересовался я.
— На кой ляд мне к ней идти? Мавра уже не вернёшь… А от вас хоть что-то поиметь можно.
— В каком смы… А, ну да, — спохватился я. Вот шельмец! Мне стало понятно, к чему он клонит — я должен был заплатить ему за молчание.
— Далеко пойдёшь, — буркнул я, отсчитав ему триста рублей. Пашка прищурился:
— Маловато будет.
Я добавил ещё сотню:
— Только не трепись пока… Это не то, что ты думаешь. Я потом объясню. Никому ни слова.
— Само собой, — хмыкнул он и сплюнул на землю.
На работу я поехал в совершенном оцепенении. Так значит, Лена убила собаку и… что сделала? Неужели съела? Ну а что ещё? За это время труп Мавра не успел бы превратиться в скелет. Пашка же уверяет, что это были чистые, хм… обглоданные?.. кости.
Итак, просто сырого мяса с рынка ей уже явно недостаточно. Ей нужны жертвы. Ей нужна кровь.
Кто будет следующим?..
11 сентября.
Со вчерашнего дня перестал спать с Леной в одной комнате. Придумал какую-то глупую отговорку про головные боли, дескать, врач рекомендовал мне полную тишину и покой. Она восприняла это известие весьма равнодушно.
На ночь трусливо запер дверь своей комнаты изнутри на задвижку.
15 сентября.
Пашка пропал. Во дворе почти никто не удивляется этому исчезновению — трудный ребёнок, проблемы в семье… Наверняка ударился в бега, или чего похуже. Кое-кто из соседей предсказывает, что к первым заморозкам Пашка сам вернётся домой, но многие пророчат пацану место в колонии для несовершеннолетних. Мать Пашки, протрезвев и сообразив, что сын уже третьи сутки не появляется дома, накатала заявление в милицию.
Неужели Лена?.. Ну а что, справиться с тщедушным двенадцатилетним мальчишкой вполне ей по силам… Нет, не хочу даже думать об этом.
17 сентября.
Сегодня ночью проснулся от того, что её рука осторожно водила по моему горлу. Лена сидела на постели, пристально глядя на меня. В темноте её глаза горели, как лампочки, отсвечивая каким-то красноватым светом. Словно разыскивая местечко, в которое удобнее впиться зубами, она медленно исследовала пальцами мою шею.
— Что ты делаешь? — затравленно вскрикнул я, отбрасывая её руку и вскакивая на постели. (Как она вошла?! Как открыла запертую комнату?!)