И он преданно уставился на меня взглядом, которым у старшего брата выпрашивают конфеты с верхней полки. Был так шокирован его длинной речью, чего обычно от него не дождешься, что просто моргал и без остановки затягивался. Потом закашлялся и затушил сигарету. Дэнн задергался, понял, что что-то идет не так, как он рассчитывал.
– Дэнни, – специально назвал его уменьшительным именем. – А ты с чего это все взял вообще?
– Кэрр, хватит. Все уже знают. Уже и комнаты для Карлы и ребенка готовят. Если так заботишься о Дэвине, постарайся сделать все, чтобы она с твоей женой здесь не пересеклась.
Наставительно-снисходительный тон стал последней каплей. Я резко сорвался с места и, схватив Дэнни за горло, припечатал к дивану. Моментально вылезшие клыки не позволят сказать хоть что-то связное, но думаю, он уловил, наконец, ход моих мыслей.
– Дэвина – моя! – все же прошипел ему прямо в лицо. – Выбрось все мысли о ней из своей подростковой башки и из своих гормональных фантазий! Ты меня понял?!
Встряхнул братца как следует. На шее точно останутся синяки, от чего родители будут не в восторге, но сейчас мне все равно. Дэнни чуть кивнул, сделать это более заметно ему мешала моя ладонь. Отпустил его и отошел в другой конец комнаты.
– Уходи, – рыкнул оттуда.
Дэннидан ретировался очень быстро и почти бесшумно. Я не мог унять ярость еще какое-то время. В основном потому, что только что прослушал следующий виток родительских увещеваний. Тема ясна – свадьба и отказ от наложницы. И, похоже, Дэвина становится явной помехой для планов моей семьи. А значит, ее безопасность под большим вопросом. С этим нужно что-то делать и очень срочно.
После вербены в голову не пришло ничего лучше, чем написать отцу смс. «Если с Дэвиной что-нибудь случится, пожалеет весь город». Пусть теперь это будет и его проблемой. И хоть угрозы главе семьи – явно не лучший вариант, но хоть что-то на текущий момент. Особенно учитывая завтрашнюю встречу с Парламентом.
Прогулялся по саду, продышался немного. Потом загнал себя в ледяной душ, чтобы погасить бьющиеся внутри эмоции. Загнали в ловушку, душат со всех сторон. Думаю о Дэвине, а на самом деле самому нужно бежать. Прежде всего, от себя и от нее. Если прессинг не прекратится, я ведь сорвусь. И кто окажется в этот момент рядом – неизвестно. Так долго принимал специальные препараты, а сейчас чувствую, что они не работают.
К Дэвине зашел только поздно ночью. Она уже спала, и это точно к лучшему. Завтра мне тоже будет не до нее. А там что-нибудь придумаю и откровенно поговорю с отцом.