« Дэвид.. Я прошу тебя. .Давай поедем домой.. Ты уже все понял. Мне все равно, кто ты. Мне все равно. Главное. Ты греешь меня…» -чуть не плача, говорила Ия.
« Ты сошла с ума… Я растение, которое вырастили в инкубаторе. Я не человек, а опасное животное. Твой отец настоящий безумец и заставил меня жить в этом аду. Я больше не хочу ничего. У меня внутри целая дыра из микросхем твоего папаши.. И ты меня любишь? Это бред» -он сел в машину и хотел было уехать без нее, но Ия успела запрыгнуть на заднее сиденье и обняв его крепко за плечи повторяла, словно молитву-« Да мы все растения…Все.. понимаешь. Кто-то сорняк, а кто-то жасмин или роза. От нас зависит как нам жить и кем быть.. А сейчас все изменилось. Не уезжай, я одна не смогу.. Я прошу тебя.. Ты будешь играть музыку . Ты сможешь все вернуть назад . …Я прошу.»
« Что вернуть я могу? Сожженые монастыри? Я не хочу участвовать в этом безумии. Есть же возможность выбраться отсюда. Самолетом или пароходом. Без разницы. Главное. Бежать от вас, безумцев и идиотов. » -Дэвид говорил без остановки и чуть было не вывернул машину к пропасти.
Доехав до развилки , соединяющей город с огромной трассой Е-68, машина остановилась и Ия вышла , еле сдерживая слезы от обиды услышанного. Машина тронулась с места, даже не включив фары ночного видения… Где-то она уже видела эту картину. И опять дождь лил с такой силой , что , казалось , умирает что-то живое, еще трепещущее и важное. Ливень просто смывал его след, чтобы Дэвид больше не знал дороги назад . А монастырь на вершине горы опять полыхал пламенем. У бога были свои планы…
«Это самый одинокий день в моей жизни.
И если ты пойдешь
Я хочу пойти с тобой.
И если ты умрешь
Я хочу умереть с тобой
Часть Эйт» Вставай» ,Nik Kershaw . «To Be Frank», 2002
Прошло уже более года с тех пор, как размытое дождем шоссе поделило ее жизнь на «до» и «после». Нет, нельзя сказать, что ей хотелось страдать и впадать в депрессию, запивая ее виски и бесконечным нытьем . Все осталось как прежде: кофейня , пахнувшая горькой «Арабикой», не приносящая прибыли, по вечерам-одинокий поход в пристанище безвольных и пустых людей, играющих подобие музыки, серый и вечный ливень за окном и мир, как будто рухнувший и такой нечестный по отношению к людям, живущим в надежде. Да и Ия почти не изменилась, только не было уже лысой головы, а вместо нее-кудрявые и непослушные локоны, обрамляющие ее худое , светлое лицо.
Ничего не изменилось. Только разбилось что-то у нее внутри, сильное и нежное одновременно. Как- будто и не было ничего: солнца и птиц, музыки и света в голове. Не было человека, такого близкого и далекого , с острыми углами в душе и добрым сердцем. Нужно было переиграть пластинку и вернуться в прошлое. После их разлуки, она много читала архивных газет, спрятанных на мансарде старой почты. Именно там она нашла информацию о том, что некий мальчик действительно был найден в электричке на Броукен, без документов и передан в приютский дом в городе Астеле. После чего его следы терялись, но Ия была столь любопытна по природе, что съездив в Астель, узнала, что в 15 лет мальчика по имени Дэвид забрала некая правительственная федеральная служба и более его никто его не видел. Все совпадало по описанию-худой и светлый, с родинкой на левой щеке и глубоким , слишком взрослым взглядом. Далее не было смысла искать. Это был он. Что было в период последующих 20 лет неясно, да и неважно теперь. Понятно одно, что ему удалось вырваться из небытия и вернуться в эту жизнь уже иным.