Во многом, как это часто бывало, Хантер оказался прав. Когда в зале стало невыносимо душно, гостей пригласили в соседнюю комнату, где можно было перекусить и сыграть в карты. Сложился тот самый момент, когда можно вернуться домой, не обидев хозяев и не привлекая к себе внимания. Венеция уже направлялась к миссис Квин, чтобы извиниться за ранний отъезд, но внезапно дорогу ей преградил Роберт, который появился словно из-под земли.
– А вот и ты кузина, отлично! Составишь с нами партию? Ты всегда обыгрывала меня в Пембурке, почему бы тебе на сегодняшний вечер не стать моей партнершей? – в его глазах был нездоровый блеск, и Венеция безошибочно догадалась – этот бокал с вином уже не первый и не второй. – Я хочу, чтоб ты была рядом, – как бы невзначай прошептал он, склонившись на минуту к уху кузины и она с испугом взглянула в возбужденное улыбающееся лицо.
На что способен Роберт под действием вина, Венеция знала не понаслышке, а потому, несмотря на внутренний протест решила остаться, просто чтобы удержать его от безумных выходок. Вчетвером они сели за один столик – мисс Олдридж глазами съедала соперницу, но ничего не могла возразить.
– Роберт хвалил вас за умение играть. Думаю, здесь все дело в характере, такая как я всегда словно на ладони. Любой поймет, хорошие у меня карты или нет. Надо взять у вас пару уроков, чтобы научиться скрывать чувства. Роберт, как это называется, когда ничего нельзя прочесть по лицу?
Габриэль повернулась к жениху и тут же пожалела о своем вопросе. В отличие от Венеции он был довольно плохим игроком и конспиратором.
– Давайте раздавать карты! – с легким раздражением сказала Габриэль, так и не получив ответа на свой вопрос.
На лице Роберта слишком уж откровенно читался интерес к «милой кузине» и прекратить это удалось только одним способом – заставить жениха смотреть на карточную колоду. Бейли был явно в ударе, а в паре с «дорогой сестрицей», трижды подряд вышел из игры победителем. Только когда всех пригласили ужинать, миссис Олдридж вернула себе права невесты, подруги и наперсницы. Она с удовольствием отметила, как миссис Маршал усадили на другом конце стола – между двумя почтенными матронами – и с отличным аппетитом принялась есть суп.
Завтрак после бала подали поздно. Солнце уже во всю светило в окно, но Габриэль даже к полудню все еще чувствовала себя недостаточно отдохнувшей и с трудом сдерживала зевоту. Пребывание в Пембруке начинало надоедать. Счастливая невеста получила свою долю любви и восхищения, была принята как и положено будущими родственниками и насколько могла отравила жизнь Венеции. Пора было заняться и другими делами, чтобы не уснуть от деревенской скуки. Повод для этого нашелся сам – когда принесли почту, одно из писем предназначалось мисс Олдридж.