Прасковья Безумная сидела на старом прогнившем деревянном ящике, служившем в камере одновременно столом и стулом, и, грациозно подвернув под себя голые ноги, с интересом наблюдала за метаморфозами своего брата.
Ипроксим Безумный находился все в той же йоговской позе, закрыв глаза, и все тело его мелко дрожало. Если бы Иванушка увидел его сейчас, то наверняка не узнал бы. Лицо Ипроксима изменилось невероятно. Кожу покрыли мелкие пупырышки, и она приобрела зеленовато-коричневый оттенок, нос вытянулся и раздулся, обрастя бородавками и мелкой щетиной. Знаменитая нижняя губа Безумного втянулась в нижнюю челюсть и сошла на нет, а из-под верхней губы медленно и со скрипом вылезли кривые зубы. Уши плавно шевелились, еще не закончив своего превращения, но пупырышки покрыли уже и их. Все тело Ипроксима скорчилось и было видно, как шевелятся под одеждой мышцы, изменяя форму.
А в это время Лихо Одноглазый сидел у себя в квартире, в туалете, и блевал в унитаз чем-то зеленым. Его вид тоже довел бы до содрогания, если не до обморока, любого из его старых знакомых. Куда делся пупырчатый нос? Где зубы, торчащие во все стороны? Где всяческие бородавки с пупырышками и разлапистые уши? И что это за губища, черт возьми?!
В последний раз вылив содержимое внутренностей в унитаз, Лихо Одноглазый встал и выпрямился. Сделав несколько гимнастических упражнений и прочитав молитву, он подошел к умывальнику и включил теплую воду. Глянув в зеркало, он улыбнулся отразившемуся там Ипроксиму Безумному, подмигнул ему единственным глазом Лиха, заметил, что здесь что-то не так, пошевелил лицом и на нем вырос второй глаз, отпочковавшись от надбровной дуги. Вот теперь вроде бы все нормально.
Ипроксим умылся, почистил зубы и вышел из ванной, довольный собой. Теперь надо было выручать свою сестру.
Ипроксим прислушался. Где-то в соседней комнате, вероятно, на кухне, бренчала посудой жена Лиха Одноглазого, Кикимора Болотная (красавица, кстати, еще та). Это было как раз на руку…
Иванушка стоял перед останками некогда роскошного кирпичного здания, от которого теперь остался только остов, изъеденный временем и таинственными разрушениями, да сиротливо торчащая из фундамента лифтовая шахта, разрушенная где-то на уровне второго этажа.
Дурак поднялся по непрочным ступенькам чудом уцелевшего лестничного пролета и остановился перед дверцами лифта. Они были плотно сомкнуты. Что же заинтересовало Иванушку здесь? Почему он заострил свое внимание именно на этом сооружении? А вот почему. В свободной от обрезка трубы руке Иван держал странную, не виданную им доселе вещицу на кожаном ремешке, который должен был, в свою очередь, куда-то крепиться сам.