Факт страшный, но с этим как-то приходится мириться – круга нет. Или вот, диагональ квадрата со стороной один метр по формуле Пифагора равна корню из двух. Ещё одна несуществующая иррациональность. Это значит, что из одного угла квадрата мы никогда не достигнем противоположного угла по диагонали, вещает Профессор. Квадрата – нет! Всё иллюзия! Вы просыпаетесь с утра, думаете, что надеть: а ни майки, ни вас – нет! Разошёлся, так и сыпет. Иллюзия это всё, говорит! Ничего, вообще, нету! – Нету, нету! – успокаивает его Селезнёва. Через час только к работе приступили, пока не угомонился.
Ставили сегодня эксперимент по запутыванию фотонов. Профессор случайно двинул локтём вспомогательный тумблер, что-то треснуло, ухнуло, вспыхнуло, и кроме кучки фотонов старый маразматик запутал меня с Селезнёвой, занимающейся настройкой силовой установки.
Объективной реальности не существует, теперь-то я это знаю точно – источник у всех квантовых объектов один, источник у всех людей, видимо, тоже один, всё иллюзия. Селезнёва повернёт голову, и я поворачиваю в ту же сторону. Смотрит на меня, и я уставлюсь на неё. Трёт носик, и я чешу свой шнобель, прямо сил никаких нет, куда она, туда и я, плетусь за ней, как хвостик.
Слава богу, профессор выдал не полный сигнал, запутывание сформировалось лишь ментальное и у меня есть степень свободы, я могу останавливать это и разрывать путы, когда захочу, но её мысли постоянно проникают в мой воспалённый запутанный мозг. Вот сейчас она думает о предстоящей распродаже, итальянских сапожках и новой косметике. И ещё… впрочем, об этом лучше не знать; боже, о какой параноидальной ерунде думают иной раз вечно встревоженные женщины.
Объективной реальности не существует, квантовую пену вот-вот сдует навечно вихрем петлевой гравитации, а Селезнёва думает, что надеть вечером на вечеринку. Сегодня празднуем год работы программы по запутыванию элементарных частиц. В магнитных ловушках за это время скопились целые облака разных спутанных объектов. Они кучкуются там плотными группами и тихо живут своей бессмысленной синхронной жизнью.
Профессор говорит, что он на пути к открытию формулы распутывания. Возможно, скоро он сумеет распутать меня и отвязать от мозгоимпульсов Селезнёвой. Господи, и чем мы тут, вообще, занимаемся!
Глава 10. На частоте водорода
Пётр Ильич был долгое время руководителем нашей астрономической лаборатории.
Вспоминая его, я испытываю и радость, и боль. Сутуловатая его фигура и причудливые манеры могли бы составить впечатление о нём, как о человеке не от мира сего. Он был страстно увлечён звёздами. Его увлекательные рассказы о газовидных туманностях и галактических группах подстрекали наше воображение к работе. Рассказывая о вновь открытых пульсарах, он так забывался, что увлекал всех нас в пространственные путешествия по вселенной. Все в группе его любили.