Я вошел в комнату Монца с несколько шизоидной манерой поведения, которая, казалось, лучше всего подходила Джерри Карру. Наполовину неуверенность незнакомца и наполовину высокомерие человека, который знает, что может выписать любой чек на восьмизначную сумму. Я проигнорировал официанта, пытавшегося провести меня к столику, остался на месте, наполовину загораживая вход и вглядываясь в соблазнительную темноту.
Я все еще щурился, когда ко мне подошел высокий, плотный мужчина с красным лицом, лысеющей головой и тугими рыжими усами над верхней губой.
Джерри Карр? Хью Марсленд. Я узнал голос из телефонного звонка. — Я рад, что вы смогли прийти. Мы все в том углу. Он махнул мясистой рукой в неопределенном направлении. «Приходите и поддержите счастливую компанию с его гаремной компанией». Он издал храпящее ржание, и я последовал за ним.
В его группе и группе Конти было сдвинуто вместе несколько крошечных столиков. Меня познакомили с Лоренцо Конти, Ренцо с друзьями, Стадсом Мэллори, стареющей звездой Майклом Спортом, цветущей, потрясающей Камиллой Кавур и другими. Я заказал двойной «Чивас Ригал» со льдом, сел в позолоченное кресло между сэром Хью и Конти и попытался вглядеться в темноту, чтобы разглядеть своих новых товарищей .
Сэра Хью я уже описал. Нужно только добавить, что между его лысеющим черепом и рыжими усами у него было веселое и невинное лицо воспитанника английского интерната, хотя ему было далеко за сорок. Он выглядел как веселый и жизнерадостный ребенок, пока я не увидел его глаза. Крутые, расчетливые шарики из нержавеющей стали. Он был высоким и несколько коренастым из-за того, что давно ушел из спорта.
Ренцо Конти был другой крайностью. Невысокий, около пяти футов, стройный и элегантный, всего 56 лет, по моим данным, с иссиня-черными волосами. Либо это было естественно, либо это была лучшая покраска, которую я когда-либо видел. Он был чисто выбрит, имел аристократический нос и темно-карие глаза на загорелом лице. Его серо-зеленый костюм из мохера был сшит по индивидуальному заказу с итальянским совершенством. На нем была бледно-зеленая шелковая водолазка. На левом запястье у него был золотой «Ролекс». На его правом безымянном пальце было старинное кольцо с печаткой из светлого золота. Он улыбнулся и показал полный набор блестящих белых зубов; лучше, чем у большинства его звезд.
Стадс Мэллори был большим, как Марсленд. Но он явно был намного толще, несмотря на дорогой пошив его пушистого твидового костюма. Все в нем было таким новым, отражающим его новообретенное процветание, что вам не нужна была дополнительная информация, чтобы заметить это. Не знаю почему, но кто-то вроде Ренцо может впервые ходить в костюме, и все равно создается впечатление, что его семья носила его из поколения в поколение. В то время как кто-то вроде Стадса выдавал ядро фальшивости, несмотря на все фунты, которые он вложил в свои дорогие костюмы. У Стада было длинное и уродливое лицо, такое уродство, которое некоторые дамы, на которых легко произвести впечатление, называют привлекательным. Особенно со шрамом на левой щеке. В любой благополучный период своей карьеры он мог бы е удалить. Так что он, должно быть, хотел сохранить его, как память о своем прошлом Его глаза были бледно-голубыми.