— Мне нужен костюм, — сказал я, снимая пиджак. — И несколько рубашек. Старых. Это все.'
— Довольно большой размер, — пробормотал он. "Но я могу иметь их."
Он рылся в глубине шкафа, пока я рассказывал ему свою историю из ванной, где я закрасил волосы сединой.
«Ты играешь против опытных людей», — сказал он, когда я закончил.
Он нашел костюм, похожий на что-то. Оно был помятым и подходило мне ровно настолько, чтобы создавалось впечатление, будто он долгое время принадлежал Бену Карпентеру. У него была только одна рубашка, которая подходила мне, но он думал, что сможет купить еще несколько на одном из уличных рынков. На данный момент все было в порядке.
Я переложил содержимое карманов в свой новый костюм, надел наплечную кобуру, прежде чем надеть куртку, и был вполне доволен видом человека, который смотрел на меня из зеркала. Хайман раскритиковал меня.
«Тебе нужно еще кое-что», — сказал он.
Я так горжусь этим, гораздо более молодым агентом ЦРУ. но больно слышать от одолженного мальчика на побегушках, что мне чего-то еще не хватает. Но мне нравился Хайман, и до сих пор он был очень полезен. Так что я был терпелив.
Я спросил. — Накладной бороды?
— Запаха алкоголя, — сказал он. «Любой, кто похож на тебя и не пахнет дешевой граппой, вызывает подозрение».
Я признал, что он был прав. У этого мальчика было будущее, если он проживет достаточно долго. Работа со мной не увеличила его шансов на выживание. Но я сделал себе мысленную пометку, что если мы оба выживем, я обращу на него внимание Хоука. Хоук постоянно говорит о новой крови, которая нужна AX, но единственная свежая кровь, которую мы когда-либо получаем, это кровь, пролитая старыми профессионалами вроде меня .
«У меня все еще есть дистиллированная Тарквиния, от которой до сих пор воротят носы уличные алкаши», — сказал он. — Давайте присядем в главной гостиной и нальем вам выпить. Если ты выпьешь, я тоже выпью один стаканчик.
Мы вернулись в гостиную и сели за стол с шатающимися ножками, а Хайман вытащил пробку из неизвестной бутылки с бледно-пшеничной жидкостью. Он налил мне на два пальца в широкий, не слишком чистый стакан с водой, в соответствии с ветхой атмосферой своего дома. Еще до того, как я поднял стакан, меня окружил сивушный запах. Вряд ли это может быть хуже купороса, подумал я, делая большой глоток. Но было еще хуже. Я проглотил его и подавил рвотные позывы. Я снова поднял стакан и выпил его.
— Хм, — сказал Хайман. Налил себе тоже небольшое, минимальное количество.
Он выпил и понюхал. В глазах появилась слеза. Он прижал руки к талии и снова понюхал.