Он хрипло рассмеялся.
— Большинство этого не признаёт.
— Большинство идиоты, — пробубнила я и опустилась на колени в грязь, поднимая растения, которые не были сломаны. — Зачем ты тут?
— Увидел ведьмочку, возящуюся в грязи, и подумал, что кто-то, имеющий волю, должен сказать, что она борется в проигранной битве. Я знаю ковены, и мать Кэссиди пытается уничтожить этот. Все остальные согласны, ещё и поэтому с магазином твоей мамы случилась беда.
— Беда, — фыркнула я. — Это катастрофа. Одна ведьма не командует ковеном. Он неспроста и называется ковеном. Для заклинаний требуется много ведьм, а одна — ничто без сестёр и братьев. А то, о чём ты говоришь, называется паства. Хелен ведёт всех, чувствуя себя важной. Как жалко.
— А ты не прихожанка этой паствы? — спросил он, бросая растения в корзину.
— Нет, — ответила я. — Я с ними не согласна и иду своей дорогой. Поэтому и работаю на тебя сейчас. Они говорят, что я — пример для других, но думаю это из-за того, как я вела себя в детстве.
— А что ты делала в детстве? Бросала грязь в людей? — рассмеялся он, и я улыбнулась.
— Если бы. Я самостоятельно бросила первое заклинание и почти сожгла сарай. В следующий раз, Офелия тогда продолжала звать меня поджигательницей, я зажгла несколько свечей рядом с ней, от которых, к сожалению, у неё волосы запалились. Откуда мне было знать, что она вылила на них полфлакона лака? Нам было по девять.
Наказание было быстрым и суровым. Кэссиди и её банда безжалостно дразнили меня годами, пытаясь заставить выйти за рамки, и вновь и вновь получать наказание.
— Тебе нравиться играть с огнём? — спросил он, и это не имело ничего общего с тем, в чём я только что ему призналась.
— Может, мне нравится медленно гореть, — ответила я, наклоняясь, чтобы подобрать луковицу лаванды. Я не была готова к шлепку по заду, поэтому оказался лицом в грязи. Я обернулась, но он приблизился и прижал меня к мягкой почве.
— Тебе к лицу грязь, — прошептал он и прижался к моим губам.
Я почувствовала, как у меня кровь закипела, но в момент, когда Лукьян начал углублять поцелуй, прозвучал гром, и на землю хлынул дождь. Я взвизгнула, когда Лукьян поднял голову, а затем рассмеялась, когда заметила его недовольный взгляд.
Лукьян вновь посмотрел на меня, лежащую в грязи. Я закрыла глаза и засмеялась ещё сильнее, пытаясь подняться. Лукьян опять толкнул меня на землю и целовал до тех пор, пока у меня кости не расплавились, а в голове были лишь грязные мысли. Я вся промокла от дождя, который лил, как из ведра. Лукьян отстранился и посмотрел в сторону своего особняка, а затем на коттедж, который был ближе.