«Но не так, как прекрасен ты», – вдруг приходит мне в голову, и я сразу же одергиваю себя, возненавидев за такое признание. Давид действительно невероятно красив в черном смокинге, белой рубашке. Смуглый, с правильными чертами лица, необычайная чувственность в изгибе губ – и не сразу заметная жестокость. Изысканный и сильный мужчина. Каждая дама на этом празднике облизывается на него. Ловлю безошибочно эти взгляды. Они мне хорошо знакомы – ведь я сама такая. Безнадежно подсаженная на харизму своего мужа. Мужа… Такое странное слово. Так странно называть им Бахрамова. Внутри просто безумный водоворот в котором, сцепившись бешеной спиралью, сражаются отвращение к происходящему, к принудившему меня вступить в брак мужчине, и одновременно влечение к нему. К несчастью, влечения в этой адской смеси намного больше.
Вижу, что к нам направляются мои родственники и ощущаю приступ паники. С ними Николь, одетая в красивое нежно розовое платье. Внезапно почувствовав боль, понимаю, что изо всех сил сжимаю фужер с шампанским и его резные грани впиваются в пальцы.
Чувствую, что мужчина рядом со мной тоже становится напряженным. Нервничает перед первой встречей с дочерью? Трудно поверить, что хоть что-то может вывести Бахрамова из равновесия…
– Прекрасная церемония, – заискивающе смотрит на Давида Инга. Принимаю поцелуи и поздравления от всей ее семьи, Ванда крепко обнимает меня.
– Шикарная свадьба, дорогая. Хоть и в кратчайшие сроки. Ты нас очень удивила.
– Да, все шикарно, ты прекрасно выглядишь, Эрика, – соглашается с дочерью муж Инги Леонид.
На самом деле нельзя сказать, что мы близки. Ванда по большей части все время путешествует, не вылезая с круизных лайнеров. Леонид имеет свою художественную галерею, он помешан на искусстве, и все время там пропадает. Даже живя в одном доме мы видимся в лучшем случае пару раз в месяц, и то если нас собирает за столом бабушка. Только ей под силу заставить нас оказаться вместе в одном помещении. Только лишь потому что у всех разные интересы.
К слову, бабушка не приехала сюда. Она просто слишком стара для того чтобы выходить из дома. Может это и к лучшему. Она слишком любит резать в лицо правду-матку. Сейчас только ее не хватает. Мне достаточно семейства Инги и папы. Который, к слову, поглядывает на Бахрамова уже вполне дружелюбно. Мне же достается немного грустный взгляд отца. Но он все же подходит и заключает в объятия. Приходится сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.
Папа держит за руку Николь, которая обнимает меня, щебечет какие-то заученные поздравления. Явно смущается. А еще с интересом разглядывает Давида. Наверное, он не прогадал с планом как привлечь внимание дочери. Все вышло идеально.