– Может, всё ненастоящее? Может, мы спим?
Доктор схватился за лиану и спрыгнул с ветки:
– Нет, не спим. Понимаешь, Инга, меня намного сложнее обмануть, чем человека, у меня гораздо больше каналов восприятия действительности: кроме обычных восьми чувств есть способность точно определять время, пространственные координаты, искажения в шести измерениях и кое-что ещё. Во сне многие из них отключаются, а сейчас этого нет.
Он дёрнул травинку, пожевал:
– Давай предположим: вокруг нас – иллюзия. Не исключаю такой возможности. Но тогда эта иллюзия настолько подробная, что для её создания потребовалось бы колоссальное количество энергии. Я делаю вывод, что мы в реальности.
– А если ты тоже мне снишься?
Галлифреец нахмурился, однако улыбка прорвалась:
– Тогда ничем не могу помочь.
Инга обиженно надулась было, потом хмыкнула: всегда он так. Надеешься, что всё объяснит, по полочкам разложит, а сам ещё больше запутывает.
– Эй, знакомая обломанная расамала! – раздался голос Расни в глубине зарослей. – Тропинка тоже. Места, где я вырос, мы в окрестностях Длинного Дома каянов!
Доктор раздвинул кусты, поманил Ингу; они вместе вышли к небольшой полянке. На толстенном корявом сучке стоял Расни и тянулся за продолговатым жёлтым плодом:
– Сорвал! Ничего себе, какой спелый. Так близко от поселения, не заметили, ротозеи! А вон ещё, и ещё, куча на соседних деревьях, бананы переспели… У нас же обычно и зелёного манго не найдёшь, всё пообдирают. Где мальчишки?
С верхней ветки свесилась рыжая обезьяна с непомерно большим носом и выхватила у Расни плод. Он погрозил ей вслед кулаком:
– Попадись мне! Дичь не стреляна, дары леса не собраны. Да они что там – вконец обленились?!
– Не получилось бы, как с Шелли, – пробормотал Доктор. – Возможно, твоего племени уже и нет.
Расни, не слушая его, носился между деревьев.
Инга присела на упавший ствол, в груди было пусто. Кругом лазили яркие жуки, скакала всякая экзотическая живность, вились лианы, вместо обычного ясеня разлапили свои листья горшечные растения с подоконника, только раз в двадцать больше. Рай. Лучше – курорт.
Но тоска не отпускала, а звучала и звучала. Так тянется нота в вагоне метро, когда гармонист давно ушёл, а ты не поймёшь – то ли колёса поют, то ли ветер гудит. И почему раньше они не знали этой мелодии? Вспомнилось:
…Овладевает светлая печаль,
Как лунный свет овладевает миром.
Пушкин, кажется. Или Фет? Сдавала же ЕГЭ по литературе…
Рядом, двумя пальцами отбросив яркую полосатую змею, сел Доктор.
– Ой, что это ко мне ползло? – всполошилась Инга. – Оно ядовитое?