– Крайт, после укуса человек может прожить минуты три. А какие прелестные создания тут в траве водятся!
Инга испуганно поджала под себя ноги.
– Всё же мы на Земле, да? Наконец-то я позвоню домой!
– Боюсь, сотовую связь ещё не изобрели. – Доктор сощурился. – И электричество – тоже; по ощущениям, век где-то шестнадцатый. Борнео пока не открыт пришельцами из Европы, на остров не завезли ни оспы, ни чумы, ни, самое страшное, – мышек.
Разочарованная Инга уронила телефон.
– Давай сюда. – Галлифреец открыл корпус, вставил свою симку, выуженную из бездонного кармана, – и вернул аппарат хозяйке:
– Звони.
Инга с недоверием приложила ухо: длинные гудки!
– Ты гений! – воскликнула она, соскочила со ствола и убежала в джунгли.
– Эй, а змеи? – Крик вдогонку действия не возымел.
Инга переминалась с ноги на ногу, рискуя через три минуты закончить разговор.
– Алё, куда пропала? – ответил, наконец-то!
– Алексей! Ты… Я… Слушай… Тебе эрлотиниб давали? Не забыли?
Почему так официально? Совсем же о другом хотела спросить!
– Давали всё, как ты назначила, успокойся. Помнишь – ты мне сегодня кино обещала, сбежим вечером на часок из больницы? – голос у него всё же больной, слабый.
Несчастная путешественница сглотнула. Где она, а где – кино.
– Нет, не смогу. Мне по диссеру надо материалы собирать. Всё, пока.
Слёзы душили. Она вернулась и села на бревно; очень хотелось выговориться.
– Алексей, он… Четвёртая стадия рака. Неоперабельный. Двадцать лет, фитнес-тренером работает. Работал.
– И у тебя – физрук. – Доктор невесело усмехнулся.
Потом звонила маме, успокаивала. Совсем почти успокоила, но тут прибежал Расни и вывалил на колени нечто чешуйчато-зелёное, с мерзкими волосками.
– Ай! Оно кусается? – вскрикнула Инга.
– Попробуй салак! Очень сытные, только кожицу счищай.
Инга сковырнула чешуйку, лизнула: на вкус плоды ничего общего с рыбой не имели, а оказались ананасово-банановыми с лёгкими ореховыми нотками.
– Скорее, пойдём к Длинному Дому! – вдохновенно вещал Красный Кот. – Сегодня меня посветят в воины.
Компания пробиралась одному охотнику видимой тропинкой. Под ногами чвякало, мокасины насквозь промокли, в нос лезла мошкара, от жары и влаги у Инги по спине текли ручьи. Доктор же как будто не замечал неудобств, походкой леопарда огибал топкие места. Расни всё время поглядывал наверх.
– Не нравятся мне эти соскобы на коре, – заявил он. – Никогда таких не видел.
– Ваши не могли их оставить? – оживился Доктор, присматриваясь к зарубкам.
– Мы деревья не портим. – Расни пожал плечами. – Рубим сколько надо, но лишние не уродуем. Животное, наверное, какое-нибудь. Только не припомню я у нас таких великанов, да ещё чтобы могли стесать ствол до половины, – он кивнул на соседнее деревцо.