Даяки плотно окружили гостей и повели их к Длинному Дому. Наполовину голая тётка с расписным платком на тёмных волосах без умолку болтала:
– Да, старик Еонт не зря говорил, что ты станешь нашим лучшим воином, и что возьмёшь самую красивую жену! – Она подпихнула Расни в рёбра. Тот покраснел, было заметно даже под татуировками.
По дороге попадались навесы из широких пальмовых листьев, где вялилась рыба и лежали снопы. Завидевшие ватагу женщины перестали стирать бельё, парни, которые отбивали толстые стебли, побросали свои палки и начали обсуждать прибывших. Под одним из навесов стояла стройная девушка – ровесница Инги, но без ужаса глядеть на неё было невозможно.
Разрезанные мочки ушей с массивными золотыми кольцами свисали почти до груди, и норовили порваться при каждом повороте шеи. На голове возвышалось нечто пёстрое из бисера, вроде кокошника, только с клыками и перьями; кисти рук посинели от татуировок, словно у заключённого с двумя пожизненными – как минимум.
– Ритайя. Она прекрасна, правда? – прошептал Расни.
Диковинная девушка подбежала к нему, бухнулась на колени и стиснула в объятиях. Делая вид, что рыдает, проворковала на ушко:
– Меня хотят отдать замуж за Чёрного Быка. Но теперь я дождалась тебя! Ты убьёшь моего жениха? Убей, пожалуйста!
– Ради моей птички я готов вырезать весь его род! – нежно мурлыкнул Красный Кот. – У тебя прибавилось по четыре кольца в ушах? О, а какие завитки на запястьях!
Красавица протянула ему платок, вышитый замысловатыми узорами – почти такими же, какие в деревнях под Самарой изображают на полотенцах и наличниках. Инга даже поразилась: треугольнички, ромбики, завитки, свастики… Может, так начнёшь верить всяким задорновым и фоменковцам, и доказывать, дескать, все народы произошли от русских? Хотя – что ещё-то на платке вышивать, простые формы и красивы, и везде умещаются, и делать их проще.
Пока шли дальше, мальчик всё время хмурился. Он никому больше не радовался, и даже не хотел смотреть, какого крокодила поймали сегодня на отмели. У широкой многоствольной пальмы, которая была до середины закрыта «юбкой» из придаточных корней, попался очередной родственник. Расни фальшиво засмеялся:
– Мой дядя Каменный Краб. Он отрезал одиннадцать голов! Дядя, присмотри, пожалуйста, за гостьей. – И скрылся где-то за навесом, «гостья» даже не успела возразить. Толпа рассосалась – дела стояли, да и каждому хотелось первым сообщить новость соседям.
Инга осталась один на один с убийцей, к тому же – серийным. «Главное, его не злить», – подумала блондинка, во все зубы улыбаясь «дяде». Широкий даяк с поистине каменным лицом спустил с татуированного плеча короб, по ободу которого были налеплены маленькие кричащие черепа и клыки.