Холод жег все его тело, каждый шаг- ярчайшая боль, каждый вдох- удушье. Но сквозь нависающий мрак и ублюдочные линзы он увидел городскую площадь, а на ней- постамент. Статуя вождя пролетариата сраженная лежала рядом. Но все внимание Андрея было направлено на потемневшие руины исполкома. Надо отметить, что оно выглядело лучше, чем те же сгнившие хрущевки с одним лишь фундаментом. Андрея накрыло нежданным приливом сил и за несколько минут он стоял на ступенях исполкома. Что-то его распирало. Радость, счастье, что добрался. Горечь, ненависть за то, что пришлось преодолеть. Все это вместе бурлило, кипело, грозило выплеснуться наружу.
Здание было выкрашено белым, но ядерный взрыв привнес свое цветовое оформление архитектуры, окатив его черной сажей, украсив узорами теней людей. У входа стояли шесть колон, три из них- обрушены, а дверь погребена за ними. Но справа от завала было разбитое окно, достаточно широкое, чтобы в него залезть, что Андрей, с трудом, но сделал. Под ногами хрустело выбитое взрывом стекло, сотней осколков разлетевшееся по кабинету, в который он залез. Помещение потоплено во тьме и не было видно ничего. Дав глазам привыкнуть, солдат на ощупь стал выбираться из кабинета через дверь, ведущую в коридор. К счастью, он не был полностью разрушен и передвигаться в нем можно было. Строительный мусор устилал пол, формируя кривой ландшафт. Пару раз Андрей спотыкнулся. Идти надо было на нижние уровни здания, туда он и направился.
Путь вниз он нашел быстро, по одному следу. Вереница из трупов, ведущая прямиком под землю. Бедолаги не успели добраться до убежища и погибли от голода и излучения. Рассмотреть их во тьме было сложно, да Андрей и не горел желанием. Ему было достаточно вспышек воспоминаний о раненом Витке, которые вновь вспыхивали перед его глазами. К убежищу вела винтовая лестница, штопором уходящая вниз во мрак. Трупы были и на ней. Не было и шага, чтобы он не наступил на мертвеца и чем глубже он спускался, тем больше мертвых он топтал. Вскоре твердость метала лестницы перестала чувствоваться под ногами. Ее заменили мягкость мертвой, гниющей плоти.
И вот он. Великий и могущественный гермозатвор, способный выдержать ударную волну. Но ни этот. Обезумевшая от страха толпа любой ценой стремилась внутрь убежища. Затвор не был доведён до конца, оставив тонкую щель, в которой торчали тела, словно зверь, не успевший доесть свою добычу. А из щели струился тусклый, мигающий красный свет. Неужели свет в конце тоннеля- красный? С неким отвращением, Андрей вынул два тела из пасти гермозатвора и сам протиснулся внутрь.