Сколько это продолжалось… До того самого момента, когда ему вдруг захотелось есть. Он обрадовался новому, незнакомому ощущению и сразу понял, что надо делать. Лучший в мире запах, запах молока, манил и сулил сладкое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Он еще ничего не мог разглядеть вокруг, но тело уже работало, барахталось, вертелось, пытаясь зарыться в теплую и уютную шерсть маминого живота. Еще четверо его братьев и сестер столь же старательно барахтались, боролись за свое место в новой жизни, пытаясь найти по запаху вожделенный мамин сосок и вцепиться в него со всей щенячьей энергией.
– Смотрите, вон тот, темненький, какой красавец. Самый бойкий!
– Да, этот, пожалуй, своего не упустит.
Огромные теплые руки бережно извлекли его из общей кучи малы и подняли высоко в воздух. Ослепительный свет ударил по глазам. Он не испугался, только жмурился и вертел головой, пытаясь укрыться от бьющих прямо в глаза солнечных лучей, еще не имея представления, что это есть именно весенние солнечные лучи, силясь разглядеть сквозь них незнакомое существо, которое в свою очередь с интересом рассматривало его. Существо излучало любовь и тепло, его руки были осторожными и мягкими. Немного привыкнув к яркому свету, он увидел еще одно такое же, совсем близко. В их теплом свете он чувствовал, как разрастается в нем ощущение жизни, наполняет новым смыслом его существование. Окружающий мир оказался добрым и безопасным, по крайней мере, до тех пор, пока в нем присутствовали запах маминого молока и эти существа. И он уже знал совершенно точно, что сам с течением времени всю свою любовь и тепло отдаст без остатка этим замечательным теплым рукам.
– Красавец, – повторил человек. – До чего забавный, просто маленький медвежонок.
– Пожалуй, я и назову его Барри, медвежонок.
– Воля ваша, святой отец. Будем надеяться, он сослужит добрую службу в приюте. По крайней мере, до сих пор нам не приходилось краснеть за наших питомцев.
– Да будет так. Нарекаю тебя Барри.
Человек вернул щенка под бок маме, беспокойно поглядывавшей все это время на людей, перекрестил весь выводок и развернулся к выходу.
– Пойдем, брат Лефлер. Не будем им мешать. Щенки подрастут к тому времени, когда я вернусь в обитель, и мы займемся их воспитанием. Через пару зим, если Всевышнему будет угодно, наши братья на перевале Гранд Сен-Бернар получат хороших помощников.
– Да будет так.
– Аминь.