— Это моя прямая обязанность, — рассердился он, все еще удерживая меня.
Вот же силища! Я еще побрыкалась, только увеличив и так совершенно лишнее трение наших тел.
— Тебя нанял Пе… Петер Порфир? — пропыхтела я, продолжая барахтаться в богатырских объятиях. — Да отпусти же уже!
— Отвечу по порядку, — прищурился этот зануда, и упрямо выпятил вперед подбородок. — Во-первых, я не имею никакого отношения к индюкам Порфирам. Во-вторых, я отпущу тебя только после того, как ты пообещаешь прекратить драться.
— Я защищаю свою жизнь! — возмутилась я.
— Ей ничего не грозит, пока я рядом, — с этими словами черноволосый отпустил меня, и я отскочила от него как ошпаренная.
Наверняка щеки горели и прическа совсем развалилась.
— Кто ты вообще такой?
Он зло улыбнулся и отчеканил:
— Я призван лавкой служить тебе. Я… Я — твой личный телохранитель, скажем так.
С этими словами он поднял руку и показал мне запястье, обведенное по кругу вязью. Вроде такие же были и у Вики с Терром.
— Рыцарь Ноэль Шардон ди Коралл, к твоим услугам, — добавил он, кланяясь, но взгляд его вовсе не казался любезным. Скорее, крайне недовольным и едко-насмешливым.
Но Агриппина Николаевна предупреждала, что некоторые призванные лавкой могут оказаться опасны и неуправляемы. И тут у нас явно тот самый случай. Ноэль Шардон как-его-там-дальше точно не прыгал от счастья.
Впрочем, он во всем отличался от остальных работников. И был рыцарем, хоть и немного смахивавшим на разбойника.
— А кота куда дел, рыцарь Шардон ди Коралл? — устало спросила я, немного подумав.
Кот ждал нас на соседней улочке. Ноэль протянул ему руку, и мягкая тушка ловко вскарабкалась к нему на плечо. Удобно утоптала место и важно посмотрела на меня опушенными мехом ярко-зелеными глазищами.
— И что, нам из-за этой малахольной оставить все дела и мотаться за ней по Зарру?
— Простите? — растерялась я, не сразу сообразив, кто это говорит.
— Что глазенки вылупила? Зачем наемника побила? В трактир зачем рванула? Мы же геройствовать уже изготовились, а так Ноэлю пришлось тебя догонять.
Кот замер в позе мохнатой недовольной статуэтки.
— Зверек говорящий? — спросила я у Ноэля, который с совершенно невинным лицом и с легкой улыбкой выслушивал кошачьи упреки.
— Хочу — говорю, а не хочу — не говорю, — последовал гордый ответ.
Я потерла виски. Хотя после растворяющейся в воздухе Агриппины Николаевны удивляться болтливому коту было бессмысленно.
— А что стало с тем головорезом? — решила я перевести разговор на более важную тему.
— Он неудачно ударился головой о булыжник, и прилег отдохнуть, — ответил Ноэль небрежным тоном, направляясь вперед.