Ну что ты заладил. Почему? Как это может быть? Живой и ладно! Другой бы радовался, а этот нет, изводит всех вопросами. Что тебе непонятно? Ведь даже к такому олуху, как ты, и то должно бы уже прийти понимание. Ты ведь уже не просто человечишко, ты носитель Прим – Сияние Тьмы, а это не фунт изюма… – Тут он замялся, видимо решая стоит ли ему продолжать, но все-таки закончил свою мысль: – В общем, если заклинание признает своего носителя, то защищает и поддерживает его жизнедеятельность до последнего вздоха.
Несмотря на чудовищность моего положения, не могу не улыбнуться.
– Значит, я ему понравился. – На разбитых губах болезненно трескаются засохшие корочки, но я все равно улыбаюсь, что вызывает раздражение Гора.
Чего ты лыбишься?! Да, ты ему не безразличен, но это ничего не меняет. Заклинание – это всего лишь энергия! Пусть и с каким-то примитивным сознанием, но всего лишь голая энергия, которой надо уметь управлять, и без меня тебе с ним не справиться.
По тому как он раскипятился, прихожу к выводу, что наш всемогущий демон и сам не все понимает про ту силу, которой владеет. А раз так, раз я смог выжить и без его помощи, то сейчас сдавать позиции рановато. Едва успеваю подумать, как тут же морщусь от боли, потому что губы вновь трескаются от непроизвольно появившейся улыбки.
«Что за идиотизм, действительно, – как-то беззлобно напускаюсь на себя, – валяюсь в мокром подвале, не могу толком пошевелиться, а радуюсь, что понравился какому-то сгустку энергии. Прав Гор, я, действительно, кретин».
На этой позитивной мысли осматриваюсь и начинаю ползти к ближайшей стене. Получается медленно, но я не теряю надежды и, изрядно вспотев, все-таки добираюсь до мокрой кирпичной кладки. Упираюсь в нее спиной и, сжимаясь как гусеница, постепенно принимаю сидячее положение.
– Уф! – Облегченно выдыхаю, откидываясь спиной на жесткую опору. – Теперь можно и руками заняться.
Пытаюсь перетереть веревку или хотя бы ослабить, но с этим терплю полное фиаско. Руки связаны со знанием дела, и все мои попытки избавиться от пут оканчиваются ничем. Ослабленный организм быстро устает, и отчаявшись, я оставляю это бесплодное занятие. Затылок упирается в холодный камень, а перед глазами – черное непроницаемое безмолвие, полное безнадежного отчаяния. Тишина режет уши настолько, что я обрадовался бы даже злобным нравоучениям Гора, но тот хранит обиженное молчание, и я как-то незаметно впадаю в полудремотный ступор.
Сколько я так просидел не знаю, но прихожу в сознание от стойкого ощущения, что я в этом подвале не один. Поднимаю тяжелые веки и чуть не вздрагиваю, повсюду вокруг светятся красные точки крысиных глаз.