— Знаю. — говорю.
— И что, ты не ревнуешь?
— Слу-ушай, так ты обиделся на меня из-за того что хочешь чтобы твои родители снова сошлись? А я вроде как помеха? — осенило меня.
Не тем светом осенило, как оказалось. На что прямо указал ржач Никиты.
— Отец и мать снова сойдутся? — переспросил он, все еще подхихикивая. — Да ни в жизнь. Отец ее не простит.
— А что она сделала? — спросила с любопытством.
— А это пусть он тебе расскажет.
— Ага, я скорее состарюсь чем он мне расскажет.
— Это не мои проблемы.
— Так ты не ответил. Почему наехал на меня?
Никита промолчал.
— Ало! Фю-ю-ю! — подула в телефон. — Отмолчаться не получится. Практика показывает, что молчание ни к чему хорошему не приводит. Бог дал нам рот и язык для того чтобы мы разговаривали, а не держали их на замке.
— Фига се. Ты там что, в религию ударилась? Отца тоже подсадила?
— Вот что у вас Грозовых за привычка тему переводить? — спросила я в ответ.
— Семейная черта. — говорит самодовольно Ник.
— Вот только вернись, одолжу ремень у Матвея и устрою тебе урок перевоспитания.
— О-о-о, как интересно. — промурлыкал Никита.
— Не о том думаешь, маленький извращенец. — говорю ему, сама еле сдерживая смех.
— Отец закончил с матерью говорить. — вдруг говорит Никита, сменив игривый тон.
Я и сама заметила, так как Матвей зашел в дом. И если судить по его недовольному лицу, разговор вышел не очень приятным.
— Заметила. — говорю Никите.
— С кем говоришь? — спросил Матвей, подходя ближе.
— С Никитой. — говорю Матвею.
— Слушай, — звучит в трубке от Никиты. — Я… это… извини в общем. Вспылил. Был не в духе.
— Кажись нашла еще одну черту Грозовых. — хмыкаю. — Ладно, с тебя шоколадка и ты прощен.
— Не боишся что жопа вырастет от шоколада? — шутит Никита.
— Не боюсь. Матвей меня любую любит. — сказав это, ловлю удивленный взгляд этого самого Матвея.
Машу мужчине рукой. Чтобы не воспринимал мои слова всерьез.
— С кем ты говоришь? — раздается в телефоне женский голос.
— С подругой. — отвечает ей Никита.
— У тебя появилась девушка? Как мило. И кто же она? Я ее знаю? — засыпает его вопросами мать.
— Появилась, но не у меня. Это девушка отца.
Мать Никиты замолчала. А я сюда почувствовала волну холода исходящего от нее.
— Ник, — зову парня. — Здесь Матвей поговорить с тобой хочет.
Матвей не хотел, судя по округлившимся глазам, когда я протянула ему телефон. Я молча показала глазами на телефон, говоря: «Бери».
И он взял.
— Да. — говорит Матвей.
— Чего хотел? — ответ от Никиты.
— Узнать как долетел. — говорит Матвей и косится на меня.
А я что? Я ничего? Это вообще не я была. Я по глазам его увидела, что он с сыном поговорить хочет, а набрать стеснялся. Вот я и помогла.