Моё сердце стучало в висках, воздуха было недостаточно, он казался мне отвратительно-сладковатым.
«Может, это проклятье? Как ещё объяснить?»
Я чувствую то, о чём мне запрещено даже думать.
Анастасия Кирилловна наверняка знает или может догадываться о таких проблемах. Раз я уже ей обо всём рассказала, она должна оставить это в тайне или же помочь мне похоронить этот кошмар.
«Только что же делать с тем, что она видеть меня не хочет? Я же не виновата, что так вышло…»
Хотелось заплакать, но я услышала, как хлопнула входная дверь и раздались голоса родителей. Они пришли слишком рано.
Недолго думая, я рухнула на кровать и притворилась спящей. Это всегда помогало мне избежать нежелательных разговоров.
***
Всю следующую неделю я ходила по школе, как сама смерть. Никто, кроме Кристины, меня не тревожил. Даже Вадик не пытался навязать мне свои ухаживания. Я усердно училась и практически не дышала, когда Анастасия Кирилловна проходила мимо. Белые лилии… убивали во мне человека. Ту Анну, которую знают все и к которой уже привыкли. Я сама не знала, что я за человек теперь…
Одно я знала наверняка — у меня темнеет в глазах, стоит только лёгкому дуновению ветра принести её духи.
— Анна? Ты сделала алгебру? — Кристина подсела ко мне и стала доставать свои принадлежности.
— Да.
— Можно посмотреть, как ты решила два последних примера?
Вот об алгебре мне меньше всего хотелось думать и разговаривать.
— Возьми тетрадь и списывай.
— Почему сразу списывай?! Какая-то ты не такая последние несколько дней. Не узнаю тебя.
— Я сама себя не узнаю.
Чтобы этот бессмысленный диалог не продолжался, я выхожу из кабинета прямо со звонком.
Я резко распахнула дверь, выбежала из рекреации и бегом уже неслась через первый этаж на улицу, как вдруг врезалась в своего учителя.
— Анна! Звонок на урок был, а не с урока. Давай с этой же скоростью в класс! — Пётр Петрович хлопнул в ладоши мне для скорости, но тут же сам замер на одном хлопке.
— Оставьте её, Пётр Петрович. Идите на урок, а эту девушку я забираю с собой.
Из-за его спины появился сам дьявол в лице директора школы.
— О, Анастасия Кирилловна! Я вам ещё хотел немного пожаловаться на неё.
Смотря на меня, но слушая моего учителя, женщина приподняла брови.
— Как сядет с этой… Даниловой, так начинают шептаться. Раз замечание сделаешь, другой раз, третий — ноль эмоций. Пока дневники не соберёшь, так и продолжают разговаривать.
— Спасибо, что рассказали, — лёгкая улыбка коснулась её пухлых губ. Красная матовая помада… будто губы эти нарисовал художник, придав им такую форму, объём и делая их настолько сочными, как свежая клубника.