– Допустим… Но причем здесь Страж?
– Я ни одной живой душе не могла признаться в этом. – Ханна утирала слезы с несчастного лица тыльной стороной ладони, совсем как недавно Помона стирала с щеки кровь. – Только маме пыталась объяснить… Но она меня отругала. Она заставляла меня видеться с ним. Мама сказала, что я обязана выйти замуж, пока зовут, а то останусь старой де…
Она осеклась, покраснев до корней волос.
– Ну а потом что? – поторопила Помона.
– И… вот… Я с ней поругалась. Даже поплакала. Мама ударила меня по щ-щеке и сказала, чтобы я больше не смела… И знаете, Помона, я думаю, он это слышал. – Ханна всхлипнула. Глаза ее остекленели. – Да. Я помню, окно было открыто. И возле калитки стоял Страж. Как всегда, в общем. Но мне кажется, что он нас слушал. И когда пришел Рубен… Страж к-как будто… вступился… за меня…
Ее глаза вновь ожили и обратились на Помону с надеждой. Женщина молчала, но смотрела на девушку очень внимательно.
– А иначе зачем Стражу было прогонять Рубена? – не унималась Ханна. – Что вы думаете, Помона? Мог ли он мне помочь?
– Обычно Стражи не вмешиваются в человеческие дела до такой степени, – медленно проговорила Помона, – но… честно, Ханна, я не знаю.
– Но ведь вы интересуетесь Стражами, как говорят? – настаивала она. Ее щеки покраснели, глаза расширились, а голос стал громче. Казалось, Ханна готова вытащить из Помоны то, что ей хотелось услышать, силой. – Вам бдящие интересны, не так ли? И вы никогда не вините их во всех человеческих бедах, как остальные, да? Мама говорила, что несколько лет назад вы откололись от «Негласного Движения», потому что не видели в освобождении от режима Стражей смысла. Мама думает, это потому, что вы слабы и глупы. Но я думаю, что вы что-то знаете.
– Стой-стой-стой. – Помона выставила перед собой руки и невпопад улыбнулась. – Вот только не надо этого. Ничего я не знаю. Я только не видела в этих собраниях ни порядка, ни конкретных планов, поэтому не хотела тратить время на пустую болтовню. – Она помедлила. – А может, твоя мама права. Может, я слабая и глупая. Я не знаю даже этого. Извини.
Ханна разочарованно уронила руки на колени и отвернулась, сделав вид, будто рассматривает дом родителей Помоны – избу из темной, грубо сколоченной древесины. Она была похожа на потерянного, обиженного ребенка, и Помона не знала, хочет она пожалеть Ханну или еще больше на нее разозлиться.
– А у вас было когда-нибудь так, – тихо сказала Ханна минуту спустя, – чтобы Страж вам вдруг помог? Не так, как это обычно бывает: при порезах, строительстве, болезни. А вам лично, сопереживая по-людски?